Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Черчилль жаждал высадить армию на немецком побережье. Как Первый лорд Адмиралтейства, с самого своего назначения в 1911 году он относился к Королевскому флоту с гордостью собственника. Из личной прихоти он предлагал окрестить один из новых линкоров Гранд-Флита Oliver Cromwell, чему король Георг V не без оснований воспротивился. Теперь же сокровенным желанием Черчилля было увидеть «свой» флот в бою. Он вел себя скорее как главнокомандующий, чем как политик-инспектор, и постоянно вмешивался в операционные вопросы, к ярости адмиралов. Кроме того, его обвиняли в том, что он окружил себя безразличными офицерами, единственной заслугой которых была готовность ему потакать. Однако голосам разума удавалось успешно бороться с фантазиями Первого лорда насчет высадки десанта – к счастью для тех, кому пришлось бы ради их воплощения жертвовать жизнью.

Если высадки на побережье Германии не предвиделось, как тогда было флоту показать свою силу? Перед британцами встала проблема сражения с крупной сухопутной державой. Немецкий флот под командованием адмирала Фридриха фон Ингеноля не имел ни малейшего намерения бросать Британии вызов в Северном море на заведомо проигрышных для себя условиях. Большие корабли покидали гавань лишь в редких случаях, когда представлялся шанс перехватить отдельные единицы Гранд-Флита, оказавшиеся без поддержки основных сил.

Таким образом, первые недели войны на море принесли разочарование и курьезы; вместо серьезных боевых действий лишь череду мелких стычек – достаточно ярких, но лишенных величия. Между тем каждый морской офицер желал остаться джентльменом. Рейнгольду Кноблоху было очень стыдно, когда его корабль привлекли для уничтожения британских траулеров (после снятия с них команды): «Нам не делает чести топить невооруженные пароходы»{707}. Капитан легкого крейсера Emden Карл фон Мюллер, останавливавший британские торговые суда в Тихом и Индийском океанах, был одним из немногих немецких морских офицеров, которые вызывали восхищение у врагов. Лейтенант Уильям Парри писал: «Он [Emden] делает свое дело, но при этом ведет себя по-джентльменски»{708}.

Романтиков, и прежде всего Первого лорда британского Адмиралтейства, все это очень удручало. Вот он, Гранд-Флит, весь в шелках и бриллиантах, как именитая хозяйка морского бала посреди Северного моря, а гостей нет. Морякам стоило бы предвидеть подобную ситуацию, однако долгие годы до начала войны адмиралтейства обеих сторон слабо себе представляли, что последует за мобилизацией и введением оборонных мер. «Флотские плохо понимают суть войны, – раздраженно писал Черчилль в 1912 году. – Только и знают, что очертя голову лезть в драку»{709}. Не самое справедливое замечание, учитывая, сколько сил высшее морское командование вкладывало в планирование блокад, однако главной своей задачей оно действительно считало боевые действия. Между тем на другой стороне здравомыслящие немецкие офицеры понимали, что даже появившийся благодаря энтузиазму кайзера, выделившего миллионы марок на строительство, хороший флот недостаточно силен для того, чтобы рассчитывать на победу в сражении с эскадрами Джеллико.

18 августа в Кобленце Фалькенхайн поставил перед Тирпицем вопрос: почему немецкий флот еще не ударил по союзникам? Гроссадмирал ответил: это было бы самоубийством, сродни тому, чтобы двинуть один-единственный армейский корпус на Санкт-Петербург. «В таком случае флот бесполезен, – презрительно бросил Фалькенхайн. – Лучше отпустить моряков на берег»{710}. Тирпиц приводил свои доводы: задача флота – защищать морские интересы Германии, а бросив его на превосходящие силы противника, эту задачу вряд ли удастся осуществить. Адмирал, как он признавался соратникам позже, опасался, что флот назначат крайним за неудачи страны на фронте, – и опасался не зря. Непоследовательность довоенных планов самого знаменитого моряка Германии стала очевидной. Роль творца морского величия страны оказалась Тирпицу не по плечу: кайзер, потратив огромные средства, приобрел по его наущению всего лишь гигантскую эскадру вооруженных яхт.

Джеллико между тем понимал, что его главная задача – отстоять превосходство Британии на море, не допуская опрометчивых поступков и безрассудного геройства. «Было ясно, что основная забота главнокомандующего – защитить флот от опасности, – писал один из моряков, служивших в подчиненной Битти эскадре крейсеров. – Его стратегия немало удивляла ту часть Гранд-Флита, которая действовала непосредственно на Северном море и надеялась ни много ни мало сойтись с врагом в бою»{711}. Во время учений, когда «вражеские» эсминцы шли в торпедную атаку, Джеллико неизменно отводил корабли, вызывая у офицера линейного крейсера саркастическую усмешку: «Если он так сделает во время атаки немцев, то разгромить его, конечно, не разгромят, но и победы ему не видать»{712}.