Первая мировая война в 211 эпизодах

Собравшись с духом, она хочет пошире раздвинуть ребенку челюсти, чтобы воздух получил доступ к легким. И немедленно отшатывается.

Изо рта малыша выползает большая муха.

Эльфрида с отвращением отмахивается от нее.

А потом плотнее натягивает сетку над кроватью, плотно-плотно.

205.

Суббота, 24 августа 1918 года

Харви Кушинг изучает скрюченные руки в Сален-ле-Бене

Почти весь день шел дождь. Путь в гору был долгим и тяжелым, но оно того стоило. Вид сверху открывался просто восхитительный, не тронутый войной. Кушинг является членом маленькой делегации, которая намерена посетить неврологическую лечебницу № 42, расположенную в старой горной крепости в Сален-ле-Бен, к югу от Безансона.

Кушинг оказался здесь из чисто профессионального интереса. Это один из многих неврологических военных госпиталей, специализировавшийся на определенном типе повреждений: скрюченные руки и парализованные ноги. Кушинга интересовало в особенности первое. Все военные врачи знакомы с этим явлением: у мужчин сводит судорогой руки, они скрючены в немыслимых положениях к предплечью. Этакое мускульное оригами. Невозможно найти собственно повреждение конечностей. Они словно застыли под каким-то немыслимым углом. Кушинг поражен количеством вариаций. Французские врачи даже описали типологию: main d’accoucheur, main еп bénitier, main en coup de poing[291] и так далее.

Заболевание часто возникало после долго пребывания в бандаже или на вытяжке. Но имелась и другая причина, тоже хорошо известная. Судорога нередко возникала у мужчин, получивших легкое, совершенно заурядное ранение в бою, которое они посчитали слишком пустяковым; причем эти пациенты боялись, что их снова пошлют на фронт.

Лечение заключалось только в психотерапии, и его проводил капитан по имени Буассо. Он был очень искусным доктором. Кушинг с изумлением наблюдал, как Буассо заботливо относился к новичку с “самодеформированными руками” и бережно, воздействуя только словами, выводил его из паралича. В кабинете можно было увидеть небольшую выставку палок, костылей, корсетов, шин, которые использовались бывшими пациентами.

Однако метод лечения не был надежным на все сто процентов. В деревне у подножия горы располагалась казарма, куда посылали солдат после выписки. Там их разделяли на три группы: 1) полностью здоровые и годные к фронтовой службе; 2) неясная картина заболевания; 3) хронические больные. Кушинг и остальные члены делегации сами видели, как первая группа промаршировала мимо них, при полном воинском снаряжении. Но тут один французский врач-невролог заметил в их рядах пациента с рецидивом. Солдат тут же был вызван из строя и отправлен назад в неврологическую лечебницу № 42, где его ждала трехдневная изоляция, прежде чем не начнется новый терапевтический сеанс: “Врач стремится установить контроль над психикой пациента, у которого есть все причины оказывать сопротивление”.

Под проливным дождем они вернулись в Безансон. Потом один из французов пригласил их на ужин.

206.

Вторник, 10 сентября 1918 года

Эльфрида Кур читает письмо от матери

Наступила осень. На многих улицах не горят фонари: газ кончился. Картошка тоже закончилась. Бабушка Эльфриды больна инфлюэнцей и по большей части лежит на диване. У одной из соседок есть брат, ему только что ампутировали ногу. Брат Эльфриды служит в военной конторе. А Эльфрида окончательно распрощалась со своим воображаемым героем, лейтенантом фон Йеллеником, решив, что она уже слишком взрослая для таких игр. (Они с Гретель разыграли напоследок настоящие похороны. Лейтенант фон Йелленик лежал на катафалке, украшенный Железными крестами из картона. Церемония проходила под звуки траурного марша Шопена, а в конце прогремел салют из трех бумажных пакетов, которые Эльфрида надула, а потом хлопнула. Гретель безутешно рыдала.)

В этот день Эльфрида с братом получили письмо от матери: