Первая мировая война в зеркале кинематографа. Материалы международной научно-практической конференции 8–9 октября 2014 г.

Американская компания «Blair Camera Company» в период с 1904 по 1907 год выпускала стереофотоаппарат «Stereo Hawkeye Model No.2» для пленки «Тип 120». Вскоре на выпуск пленочных стереокамер перешли и европейские компании. Хотя по-прежнему ряд из них продолжал выпуск камер со стеклянными фотопластинками. Использование катушечных пленок намного облегчало работу фоторепортеров, позволяло оперативно делать несколько кадров. И естественно, что эта пленка нашла широкое применение для получения стереопар. А сами камеры пользовались предпочтением у репортеров как в мирное время, так и в годы Первой мировой войны.

Первая мировая война. Подводные лодки

Первая мировая война. На военно-морской верфи

Первая мировая война. Апофеоз войны

Многие изобретения и разработки в области фотографии и кинематографии, сделанные и применявшиеся в годы Первой мировой войны, нашли свое продолжение и развитие в мирное время. А многие фронтовые фотографы и кинооператоры, начавшие свой творческий путь на полях сражений, вошли в историю мирового фото- и киноискусства как выдающиеся мастера мирной профессии, мастера светописи, дарящие зрителям радость высокого искусства.

О некоторых характерных примерах мифологизации Первой мировой войны в российском и советском кино Дмитрий Караваев

Любая война порождает свою мифологию. При этом нетрудно заметить, что зачастую основой для национальных мифов становятся локальные, незначительные по историческим меркам, военные конфликты.

Более странно наблюдать обратные примеры – когда военное противостояние глобального масштаба порождает скудную и фрагментарную мифологию, к тому же преимущественно негативно-скептического свойства. Примером такого рода – применительно к отечественному кинематографу советского периода – стала Первая мировая война.

Далее мы принимаем как данность, что миф об историческом событии в равной степени может возникать и на базе реального факта, и на базе его фальсификации.

Болезненной антиномией Первой мировой войны для российского национального самосознания было то, что, одержав победу (как одна из стран Антанты), Россия тем не менее потерпела поражение (подписав унизительный Брестский мир с Германией). Хотя нельзя не признать, что проигранные войны тоже не раз порождали патриотические мифы. Крымская и русско-японская войны, на тему которых в России и СССР было снято более дюжины патриотических фильмов, в том числе и первый российский полнометражный исторический фильм «Оборона Севастополя» (1911), прекрасное тому подтверждение. Но Первая мировая война на протяжении весьма длительного исторического периода патриотических экранных мифов не генерировала.

Разумеется, так было не всегда. Дореволюционное русское кино более чем активно отозвалось на начало войны патриотическими агитками. В экранной мифологии того времени превалируют два суггестивных месседжа.

Миф первый, для военной пропаганды весьма естественный – о слабости врага

«Подвиг казака Козьмы Крючкова», 1914, реж. В. Гардин.

По свидетельству В. Вишневского[38], фильм был снят по материалам сводки военного командования за 1 день. Этот кинолубок о казаке, удостоенном Георгиевского креста за схватку с немцами, где он убил 11 вражеских улан, был очень популярен в народной массе, но вызвал критику среди самих участников войны. Некий полковник А.Прозоров в своем «Открытом письме господам деятелям кинематографии», опубликованном в журнале «Вестник кинематографии», писал: «Зритель думает дополнить газетные сообщения экраном, а вы подносите ему ужасную, безграмотную стряпню наспех… Наконец, вы смеетесь над героями, над нашими чудо-богатырями. Ведь если бы Крючков, простой казак, увидал свой подвиг, то он только бы удивился, как все его дело просто и глупо»[39].

«Пасынок Марса» («Долой немецкое иго!», «Горе железного канцлера»), 1914.

Журнал «Вестник кинематографии» за 1914 г. так характеризует этот фильм: «Выведенные на полотне персонажи: покойный германский канцлер граф Бисмарк, Россия, Франция, Англия, в виде марионеточных петрушек – Вильгельм-Рекс и его войско… По широте замысла и символичности действующих лиц этот шарж напоминает политические шаржи XIX века… Изменились времена, и теперь тысячи зрителей из широкой публики одновременно смеются над выведенной на полотне карикатурой»[40].