Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494

Стремление к установлению мирных отношений и закреплению их через династический брак проявилось с литовской стороны в первых же после смерти Казимира Ягайловича дипломатических контактах с Москвой. Точнее, попытки восстановить связи сначала шли не напрямую в Москву, а косвенным путем через Новгород и лично его воеводу Якова Захарьича. В середине лета 1492 г. полоцкий наместник пан Ян Заберезинский через писаря Лаврина сообщил новгородскому воеводе Якову Захарьичу о намерении осуществить сватовство^{336}. Московского воеводу, действия которого полностью контролировались из центра, сначала предостерегли от посольства в ВКЛ, но позже изменили позицию, поскольку «межи государи съсылка бываеть, хоти бы и полки сходилися»^{337}. Якову Захарьичу была направлена инструкция о поведении. Линия, выработанная с самого начала и которой в дальнейшем придерживалось московское правительство, заключалось в следующем. Чтобы начать переговоры о браке дочери Ивана III с Александром Казимировичем, необходимо было сначала заключить мирное соглашение («абы межи государей згода была»)^{338}. Литовская сторона поддержала такое условие, с пожеланием, «ино бы межи ихъ милостью была любовь и докончанье по тому, какъ отци ихъ жили въ любви и въ докончаньи; а ыто здавна слушало ко обоимъ паньствомъ, то бы и ныне было по тому»^{339}. На осень 1492 г. литовско-московская граница, очевидно, претерпела уже значительные изменения, и возврат к первоначальному ее состоянию вряд ли встретил бы понимание.

Официальное посольство со стороны ВКЛ во главе с панами Станиславом Глебовичем и Иваном Яцковичем Владыкой (Владычкой) появилось в Москве в начале ноября 1492 г. Целями посольства были объявление о появлении на престоле ВКЛ нового великого князя Александра Казимировича и «обидных» делах на пограничье^{340}. Интересно, что еще одна цель посольства (сватовство и заключение мира) была представлена сначала «кулуарно» на пирах, в беседе с московскими боярами, и объяснялась инициативой исключительно рады литовского господаря^{341}. Посредником между послами и великим князем московским выступил князь Иван Юрьевич Патрикеев. Через последнего было передано желание Ивана III принять со стороны ВКЛ послов, которые получат полномочия на заключение соглашения, и только после утверждения мира можно будет начать разговор о браке^{342}. С этим послы отъехали из Москвы.

Через несколько дней (16 ноября) письмо, которое отражало уже определенную позицию московской стороны, было отправлено от имени князя Ивана Юрьевича трокскому пану и полоцкому наместнику Яну Юрьевичу. В письме, в ответ на пожелание правительства ВКЛ сохранить старые границы («что здавна слушало ко обоимъ панствомъ, то бы и ныне было по тому») и чтобы предотвратить возможные от него претензии, отмечалось: «Ино государь нашъ князь велики великого княжества Литовского за собою не дръжитъ ничего, а дръжитъ зъ Божьею волею земли свои, что ему далъ Богъ»^{343}. Ответ пришел в конце декабря 1492 г. Великий князь литовский был готов прислать в Москву «свои послы великий», но пан Ян Юрьевич был обеспокоен, чтобы послы не вернулись «без доброго конца»^{344}.

Наладилась переписка, но до реальных шагов по установлению мира дело не доходило. В декабре 1492 г. Ян Юрьевич выразил настороженность в успехе переговоров. В начале января 1493 г. Иван Юрьевич Патрикеев объявил, что только тогда, «коли промежи государей великiе люди ездят», дело и движется^{345}. В то время происходила активизация военных действий (поход войск ВКЛ, а потом московской рати в Верхнеокский регион и, возможно, захват Москвой Вязьмы), поэтому московско-литовские контакты прекратились.

Новые попытки восстановления прерванных связей были осуществлены снова через Новгород. В марте 1493 г. под предлогом приобретения кречетов там появился сокольник пана Яна Юрьевича Забережского (Заберезинского)^{346}. Настоящая цель приезда сокольника была сразу осознана московской стороной: «не кречатов деля», а «передняго для дела», под которым понимались прерванные переговоры. Тем не менее в Москве были найдены кречеты, организован их эскорт к пану Яну, а также подготовлено челобитье ему от имени воеводы Якова Захарьича. В челобитье литовская сторона была обвинена в прекращении движения к установлению мирных отношений и в том, что «великiе зацепки съ вашie стороны състалися»^{347}. О последних в письме пан Ян справедливо замечал: «Наш государь сягнул не по чюжее, по свое, что з веку слушало ко отчине осподаря нашего, великому князьству Литовскому» и призывал к возмещению потерь и заключению мира «по старине»^{348}.

Стремление к миру, инициатором которого и на этот раз выступили власти ВКЛ, необходимо связать с событиями начала 1493 г., когда после локальных успехов в регионе Верхней Оки ВКЛ потерпело там значительное поражение и примерно тогда же утратило Вязьму Необходимо было как можно быстрее остановить дальнейшее московское наступление на ослабленной восточной границе ВКЛ.