Первая научная история войны 1812 года

На троне России оказывались случайные люди из мелких немецких земель. Кто-то был более способным, кто-то менее. Екатерина II, к примеру, обладала темпераментом и властностью. Однако мало кто знает, что расточительная и оттого нуждающаяся в больших суммах дама, среди прочего, торговала военными секретами собственного государства! Так, посол Англии сэр Чарльз Уильямс (1708–1759) стал ее близким другом — и часто субсидировал Екатерине большие суммы денег (лишь в 1750 г. — 50 000 рублей, о чем имеются две расписки; затем в 1756 г. — еще 44 000 руб.).³ За это англичане получали информацию о русской армии и планах наступления (!) во время Семилетней войны. Эти данные поступали в Лондон и в Берлин — королю Фридриху II.⁴ После смены посла Екатерина продолжила предавать новую свою родину уже за деньги его преемнику Кейту.⁵ Даже идеи устранения собственного мужа-императора Екатерина обсуждала с английским представителем.⁶

Подчеркну, что зачастую внешняя политика Готторпов совершенно не отвечала интересам населения России. Представители этой династии плохо знали и саму территорию собственной страны. Зато огромного размаха достигла пропаганда великодержавной идеологии и заверений в единстве всех сословий вокруг трона подобных торгующих военными тайнами, а затем и «пушечным мясом» (вспомним участие русских армий на деньги Англии в антифранцузских коалициях) «государей». Многие исторические «вехи» были выдумками — либо перевирались в угоду политике.

Среди прочего можно вспомнить, что одной из высших наград Российской империи был орден Александра Невского. Безусловно, этот удельный князь не имел отношения к империи, которая появилась на свет много позднее и взяла для себя в качестве внешней модели декорацию западной цивилизации. Но пропаганда есть пропаганда. Однако из долга перед истиной я должен напомнить несуразные и негероические обстоятельства появления самого прозвища «Невский». Дело в том, что о Невской битве 1240 года повествуется лишь в одной-единственной Новгородской первой летописи, причем весьма коротко и туманно. Сообщается следующее: на кораблях пришли свеи и муромане (их принято считать шведами и финнами), встали лагерем на Неве в устье Ижоры, до Новгорода дошли слухи, что они идут к Ладоге, после чего князь Александр напал на них и победил. Причем в стане противника был убит воевода Спиридон, а «новгородцев погибло: Костянтин Луготиниц, Гюрята Пинещинич, Намест, Дрочило Нездылов, сын кожевника, а всего 20 мужей с ладожанами или меньше».⁷ И это все. Ни целей, ни числа противника, ни подробностей боя — ничего.

Однако ученых настораживает другое: две летописи того же периода (Лаврентьевская и Ипатьевская) о победе Александра ничего не сообщают. Под 1240 годом значатся только два события: рождение у отца Александра князя Ярослава дочери Марии и взятие Киева татарами.⁸ Неужели тема рождения очередного отпрыска князя важнее, чем победа его сына над иноземцами? Еще больше вопросов вызывает полное молчание шведских хроник, которые так дотошно регистрируют даже самые мелкие стычки, включая проигранные. Только в написанном через полтора века (!) церковном житии уже объявленного «святым» Александра появляются некоторые подробности сражения. Но подробности эти кажутся совершенно нелепыми (что есть суть житийного жанра): начиная с того, что шведами предводительствовал король (который появился в этой стране только в 1250 году), и заканчивая «врагами, перебитыми ангелом Божьим» во время отступления.

Другим примером перевирания (отчасти комического) истории было «празднование» Бородинской годовщины, устроенное Николаем I. Он даже разыграл бой, лично отдавая приказы своим войскам. В ходе этого мероприятия история, ошибки М.И. Кутузова были «исправлены» — и русские легко и быстро победили других русских, изображающих французов.⁹ Забегая вперед, но не выбиваясь из той же темы, я напомню, что сегодня, к примеру, федеральный министр не стесняется открыто заявлять, что ложь об истории в государственных идеологических целях — это не позор и стыд, а хорошее дело. Даже местные диктаторы прошлых времен лицемерно заявляли, что «мы — за правду»: сейчас же процесс пошел уже в непотребном направлении.