Первая научная история войны 1812 года

Но я не сказал пару слов о гостинице, где разместили участников «международной научной конференции». Не помню, была ли она единственная в Можайске, но точно «главная и лучшая». Про эстетику я даже не упоминаю — это адская совковая хибара. Розетки в номере не работали, потом одну по моему требованию починил какой-то ханурик. Постельное белье я предусмотрительно привез свое. Из столовой неслась неприятная вонь, поэтому я питался только в номере тем, что привез с собой из Москвы (и отец дня три еще подвозил). Это, конечно, не добавляло моему образу «народной любви». «У него в комнате еда, он ест один…», — иногда слышал я шепот участников международной научной конференции.

Профессор Сироткин хотя и работал в свое время корреспондентом в Париже, но оставался вполне советским по сути, и регулярно отмечал мои «буржуазные замашки» (правда, со свойственным ему юмором и общей несерьезностью). С легкой хриплой кашей в горле, а-ля артист Алексей Грибов в роли советского бюрократа или дореволюционного нищего, Владлен Георгиевич перефразировал Окуджаву: «вы перепутали век, улицу и город».

Когда участников «международной» вывозили из гостиницы на Бородинское поле — там их кормили из «походного» котла (такая облупившаяся мини-цистерна), подвезенного грузовиком к какому-нибудь пролеску. «Научные сотрудники» и несколько штук кандидатов и докторов сидели на корточках с жестяными или порванными пластиковыми мисками. Такое я видел только в гнусавом переводе жеваных видеопленок в фильмах про побег африканцев из мексиканской тюрьмы ночью в 80-е. Вместе с ними же кормились и какие-то ряженые брюхатые «казаки» (с орденами за взятие Трои и Карфагена) — уж не помню, то ли они посещали конференцию, то ли обретались на самом поле. А я опять-таки отбивался от «коллектива» и прогуливался между деревьями, вглядываясь в игру листвы, уже чувствующей приближение осени.

Теперь, дорогой читатель, я предлагаю перенестись в Австрию. В последний день августа 2015 года я отправился из Вены в городок (аналог нашего поселка) Ваграм (Deutsch-Wagram), где 5–6 июля 1809 года разыгралась одна из крупнейших баталий наполеоновской эпохи. Был прекрасный теплый солнечный день, дорога из Вены заняла всего минут 25 и поднимала настроение красивыми видами.

Выйдя с крохотного, но весьма элегантного вокзала, я обратился к местным жителям с вопросом, как пройти в музей? Дама и ее (мне запомнилось) очень высокого — метра два — роста сын отходили от своей машины, но когда я поинтересовался насчет музея, они ответили (на прекрасном английском языке), что это в 10 минутах ходьбы, но сразу поспешили предложить отвезти меня на машине. Я хотел прогуляться, поэтому поблагодарил их и отправился пешком. Меня сразу восхитила (вернее, после почти двух недель в прекрасной Вене продолжила восхищать) идеально чистая с опять-таки безупречно спроектированными и отштукатуренными коттеджами улица. Поразительно, но часто машины (естественно, до блеска вымытые) совпадали оттенком с цветом здания.

Минут через пять я уже подходил к музею. Нам в это сложно поверить, но государственный музей, созданный в память о поражении австрийской армии в генеральном сражении, в котором вдобавок в 1809 году находилась ставка командующего австрийской армией эрцгерцога Карла, называется «Музей Наполеона»!!! Вы можете себе представить подобное в России, на поле Бородина?! Так вот в этом и есть разница цивилизаций. Австрийцы открыты миру и используют имя гениального представителя человечества, так сказать, лейбл, популярный по всему свету. Примечательно. Наполеон, к примеру, прошел Пруссию вдоль и поперек (правда, после того, как она первая напала на Францию), отрезал от нее крупные провинции — но вот в 2016 году состоялась масштабная инсценировка вступления Наполеона (его изображал известный реконструктор Марк Шнайдер) в Берлин — причем через Бранденбургские ворота! Жители и пресса встречали «Наполеона» и радовались жизни. Для них, лишенных комплексов и мифов пропаганды, это всего лишь театр, история, праздник (и доходы от туристов, укрепление дипломатических отношений, между прочим). Однако продолжим про цивилизацию.

На весь музей оказался всего один сотрудник, охраны не было (а большинство ценнейших экспонатов весьма легкодоступны…). Билет не потребовался. Когда я захотел заинтересовавшее меня сфотографировать, я спросил разрешение, и упомянутый сотрудник разрешил — более того, предложил мне помочь сфотографировать и меня самого на фоне экспозиции. Редкие миниатюрные портреты, гравюры, статуэтки Наполеона из самых разных материалов, портреты австрийских генералов на эстетском богемском стекле 19-го века, оружие и ядра, большой бюст Наполеона при входе — экспозиция воодушевляла. Затем я решил купить все имеющиеся музейные брошюры и прочие издания, как и несколько сувениров: все мне было отпущено с большой скидкой, и еще какие-то буклеты и открытки я получил в подарок.