Первая научная история войны 1812 года

Продолжая тему «смуты»: всегда комично наблюдать за виражами государственной пропаганды. Например, в период первых двадцати лет после Октябрьского переворота она разворачивалась «на 180 градусов»: в итоге сегодня многие психические жертвы этой пропаганды, приматы с паспортом и когнитивным диссонансом, умудряются восхвалять православного царя (с Кровавым воскресеньем в биографии) и большевика-уголовника Кобу (кстати, учившегося в церковно-приходской школе). В связи с этим любопытно процитировать характерный стих из официозного издания 1930 года. Молодой литератор Джек Алтаузен (Я. М. Алтаузен: 1907–1942) писал:

Я предлагаю Минина расплавить,
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить,
Их за прилавками Октябрь застал,
Случайно им мы не свернули шею
Я знаю, это было бы под стать.
Подумаешь, они спасли Расею!
А может, лучше было не спасать?³³

А знаменитый «народный» писатель и поэт Демьян Бедный (наст. имя — Е. А. Придворов: 1883–1945) на страницах «Правды» 7 сентября 1930 года (стр. 5) бичевал «родимые пятна» еще основательнее:

Сладкий храп и слюнищи возжею с губы,
В нем столько похабства!
Кто сказал, будто мы не рабы?
Да у нас еще столько этого рабства…
Чем не хвастались мы?
Даже грядущей килой,
Ничего, что в истории русской гнилой,
Бесконечные рюхи, сплошные провалы.
А на нас посмотри:
На весь свет самохвалы,
Чудо-богатыри.
Похвальба пустозвонная,
Есть черта наша русская — исконная,
Мы рубили сплеча,
Мы на все называлися.
Мы хватались за все сгоряча,
Сгоряча надрывалися,
И кряхтели потом на печи: нас — «не учи!»,
Мы сами с усами!..

И подобное «безобразие» писалось в стране Советов, которую ныне так защищают «имперцы» и поборники «исконности». Да: «все смешалось» в доме отечественной казенной пропаганды и ее шутов, а также «заболевших» жертв.

Отдельная большая тема истории древней России — крепостное рабство. В данной монографии у нас нет возможности остановиться на этом сюжете подробно, но стоит знать важные нюансы. Изначально крестьянское население Древней Руси было свободным, при этом известна и определенная небольшая часть населения, которая состояла в рабстве классического типа: рабы происходили в основном из числа пленников и их потомства.³⁴ И только постепенно, во многом вследствие залога и долга (а долг происходил от бедности земли и неверных методов ее использования) перед приближенными дружинниками князей, большинство крестьян впадали в зависимость, которая за несколько веков из экономической переросла в личную и полную. И вся эта раболепная «прелесть» идеологически обеспечивалась православной церковью, которая сама (особенно при взаимопомощи Золотой Орды) стала крупнейшим феодалом. Подчеркну: в отличие от древней Европы и США известного периода, в России рабами стали не пленники, чужие этносы или расы — а миллионы соплеменников.