Первая пьеса Фанни

Гон. А вы как думаете? Мы видели дрянную старомодную семейную мелодраму, разыгранную обычными марионетками. Герой — лейтенант флота. Все мелодраматические герои — лейтенанты флота. Героиня, бросая вызов властям, попадает в беду (не попади она в беду, не было бы и драмы) и на протяжении всей пьесы из кожи вон лезет, чтобы добиться сочувствия публики. Ее добрая старая благочестивая мать нападает на жестокого отца, когда тот хочет выгнать ее из дому, и заявляет, что она; тоже уйдет. Затем комические роли: лавочник, жена лавочника, лакей, оказывающийся переодетым герцогом, и молодой повеса, который дает автору возможность вывести молодую особу легкого поведения. Все это старо и не первой свежести, как жареная рыба, выставленная на прилавке в зимнее утро.

Граф. Но…

Гон (перебивая его). Я знаю, что вы хотите сказать, граф. Вы хотите сказать, что вам пьеса кажется и новой, и необычной, и оригинальной. Лейтенант флота — француз, который превозносит англичан и ругает французов: это старый избитый прием Шоу. Действующие лица — не герцоги и миллионеры, а мелкие буржуа. Героиня вывалялась в грязи — в самой настоящей грязи. Никакой интриги нет. Соблюдены все старые сценические правила, выведены старые марионетки, но нет былой изобретательности и веселья. И все это с легким душком интеллектуальной претенциозности, с целью внушить вам, что автор слишком умен, чтобы снизойти до банального, и только потому не написал хорошей пьесы. А вы, трое искушенных людей, смотрели пьесу от начала до конца и не можете мне сказать, кто ее написал! Да ведь под каждой строчкой стоит подпись автора!

Банел. Кто же он?

Гон. Конечно Гренвилл-Баркер[31]. Старик Гилби взят прямо из «Мадрасского дома».

Банел. Бедный Баркер!

Воэн. Какая чепуха! Неужели вы не видите разницы в стиле?

Банел. Нет.

Воэн (презрительно). А вам известно, что такое стиль?

Банел. Вероятно, костюм Тротера вы назовете стильным. Но если уж вы хотите знать — это не мой стиль.

Воэн. Для меня совершенно очевидно, кто написал эту пьесу. Начать с того, что она чрезвычайно неприятна. Стало быть, автор не Барри[32], несмотря на лакея, который списан с Великолепного Кричтона. Тот, если помните, был графом. Вы замечаете также оскорбительную манеру автора говорить глупейшие фразы, которые, если в них вдуматься, совершенно бессмысленны, — говорить только для того, чтобы дураки в театре хихикали. Далее, к чему это все сводится? К попытке разоблачить предполагаемое пуританское лицемерие английских мелких буржуа, таких же, в сущности, людей, как и сам автор. Ну, разумеется, выведена неизбежная фривольная особа: та же миссис Тэнкерей Айрис, и так далее. А если вы и теперь не угадали автора, то, значит, вы допустили ошибку при выборе своей профессии. Вот все, что я могу сказать.

Банел. Почему вы так нападаете на Пинеро? А что вы скажете о приеме, который отметил Гон? Длинный монолог француза? Мне кажется, это Шоу.

Гон. Вздор!

Воэн. Чепуха! Можете выбросить эту мысль из головы, Банел. Как ни плоха пьеса, в ней есть нотка страсти. Чувствуется, что, несмотря на все свое напускное легкомыслие, эта жалкая бездомная женщина по-настоящему любит Бобби и будет ему хорошей женой. А я не раз доказывал, что Шоу физиологически не способен на страсть.

Банел. Знаю. Интеллект — и никаких эмоций. Правильно! То же самое и я говорю. Если желаете знать мое мнение, у него гигантский мозг и нет сердца.

Гон. Ах, перестаньте, Банел! Эта грубая средневековая психология сердца и мозга — Шекспир сказал бы: печень и ум — годится для школьников. Довольно с нас Шопенгауэра из вторых рук! Даже такой отсталый, вышедший из игры старик, как Ибсен, и тот постыдился бы ее. Сердце и мозг — выдумают тоже!

Воэн. У вас нет ни того, ни другого. Гон. Вы декадент.

Гон. Декадент! Как я люблю это словечко эпохи раннего викторианства!

Воэн. Во всяком случае, вы не можете отрицать, что действующие лица в этой пьесе отличаются друг от друга. Вот доказательство, что автор не Шоу. Все герои Шоу — это он сам; марионетки, высокопарно цитирующие Шоу. Только актеры делают их как будто непохожими одна на другую.

Банел. Какие же тут могут быть сомнения? Это всем известно. Но Шоу пишет свои пьесы не так, как другие. У него одна цель — оскорбить всех и каждого и заставить нас говорить о нем.

Тротер (устало). И сейчас мы, разумеется, говорим о нем. Ради бога, давайте переменим тему.

Воэн. Однако мои статьи о Шоу…

Гон. Ах, бросьте, Воэн! Довольно. Я вам всегда говорил, что Шоу…

Банел. Ну вот, вы опять начинаете — Шоу, Шоу, Шоу! Перестаньте. Если вы хотите знать мое мнение о Шоу…

Тротер | Нет, благодарю вас, не хотим!

Воэн } (кричат). Замолчите, Банел!

Гон | Да перестаньте же!

Оглушенный граф, стоящий в центре группы, затыкает уши и прячется за спину Воэна.