Первая после бога

— Не понимаю, — покачала головой Кассел. — Вы прожили с женой восемнадцать лет. Причём всё это время мыслишка, что сын не ваш, крутилась. Иначе бы вы пропустили оговорку регистратора мимо ушей. Просто сказали бы: сын он, а не племянник. Хорошо жили-то, сына любите?

— Хорошо, — поник плечами несчастный, голову со здоровой проплешиной на затылке повесил. — Люблю, обоих. Я ведь и женился… Старался, отбивал. Мыслишки всякие крутились, конечно. Но гляну на жену и вижу — сама мается. Наверное, и не знала точно, от кого понесла. А потом жизнь закрутила, оно как-то и думаться перестало, а тут.

Мужчина вяло махнул рукой, мол: а пропадай оно всё пропадом!

— И что тут? — поднажала Дира. — Знаете, если решите отправить столько лет псу под хвост только потому, что у парня группа крови другая, то вы не мужик, а призовой бык.

— Почему бык? — тяжко поразился несчастный, даже найдя в себе силы глянуть на доктора.

— Да потому что это для коров порода важна, — отрезала деликатная Кассел. — А у людей обычно по-другому бывает. Не тот отец, кто осеменил, а тот, кто воспитал. И перестаньте травить себя, жену, а, заодно, и парня. Он-то уж точно ни в чём не виноват.

Мужик, конечно, кивнул, но без особой радости. Видимо, лекция доктора его не вдохновила и глаза на правду жизни не открыла. Странно, почему? Нет, карьера душеведа Дире точно не грозила.

Ну и Близнецы с ними, со всеми. Главное, скандал удалось погасить, а там пусть хоть мирятся, хоть разводятся, хоть вешаются. Вот повесятся, тогда обратно приедут. Тут им помощь и окажут. В той мере, в которой требует состояние больного.

* * *

В звёздный люкс Дира всё же заглянула. Правда, без Шеллера и убедившись предварительно: грозный бугай рядом не ошивается. Больной не спал — на что Кассел смутно надеялась, а писал — что повергло доктора в лёгкий шок. Уж больно странно картина выглядела: в постели, с одеялом, натянутом до середины голой груди, с перевязанной головой сидит бугай — плечища едва не шире кроватной спинки. И — страдальчески морщась, даже губами шевеля, — что-то строчит в блокноте. Между прочим, карандаша в громадном кулаке почти и не видно, только кончик торчит.

— А вы в курсе, что больным в нашем отделении нельзя ни читать, ни писать? — негромко сообщила доктор, заходя в палату и закрывая за собой дверь. — Если очень нужно, то вы можете продиктовать письмо дежурной сестре.

На обычные, в общем-то, слова громила выдал совершенно неожиданную реакцию: покраснел, как помидор, аж жилка на виске вздулась. И попытался спрятать блокнот. Но только стакан с соком, мирно стоящим на приставном столике, сшиб. Хорошо хоть не на постель, а на пол.

— Впрочем, вы пишите, если так хочется! — поспешно исправилась Кассел, испугавшись, что звездуна от переизбытка эмоций инсульт хватанёт — и так уже багровый, как хорошая свёкла.

— Да я не письмо… — смущённо пробасил гигант, неловко доставая так и не спрятанный блокнот.

Вот ведь странности природы: братья похожи были, как горошины из одного стручка и голоса абсолютно одинаковые. Но спутать их и в темноте невозможно. Один на обиженного жизнью тролля смахивает, а другой… Да на медведя он похож, плюшевого. Пусть и огромного, но до того очаровательного, аж руки чешутся помять. Ну и в кроватку уложить, чего уж там. Наверное, тёплый, мягкий. И улыбка не нагловато-завлекательная, как на журнальной обложке, а застенчивая.

— Да если даже и роман, — рыкнула Кассел, разозлившись на собственную, совсем не вовремя вылезшую умильность. — В вашем состоянии глаза напрягать не стоит. И, вообще, положено лежать и выздоравливать.

— Скучно, сил нет, — пожаловался громила, как ни странно, послушно вытягиваясь на постели.

Дира не удержалась-таки и заглянула искоса в отложенный на тумбочку блокнот. Лист, расчерченный исправлениями и даже рисунками на полях, заполняли короткие почти ровные строчки. Стихи? Вот эта гора мышц стихами балуется? Чудны помыслы твои, дева Луна, покровительница романтиков!

— А нечего было с драконов падать, — наставительно буркнула доктор, проверяя реакцию зрачков пациента. — Тогда бы здесь не лежали.

— Да я не упал, а спрыгнул, — вконец смутился гигант, даже отполз от доктора немного.

Далеко уползти у него шансов не было. Кровать, в общем-то, немаленькая, для него была узковата.

— Спрыгнули? — поразилась Кассел. — Зачем?

Хотя, не ей, конечно, удивляться. О том, каким образом люди способны себе травмы наносить, хирурги не понаслышке знают. Иногда будущие пациенты умудряются придумать такое, что и в бреду не представишь.

— Не помню, — пробасил блондин, разве что пальчиком по одеялу не елозя.

— Не помните?

Дира заглянула в карту. Ну, точно! Ретроградная амнезия[21]. Видимо, отсюда и стихи. У людей с таким диагнозом частенько изменения личности случаются. Правда, чаще всего они пропадают вместе с последствиями травмы.

— Доктор сказал: пройдёт, — поделился секретом блондин, глянув на Кассел исподлобья.

— Ну, гарантии никто дать не может. Но жить мешать вряд ли будет…