Первая после бога

— Скажите, вы не замечали в поведении вашего брата ничего необычного? Может быть, высказывал несвойственные ему идеи или в рассуждениях появились странности? — начала Дира осторожно.

Ну как умела, так и осторожничала. Не дали ей Близнецы дара психолога, хоть ты убейся.

— Когда? — буркнул звездун, исподлобья сверля доктора очень недобрым взглядом.

— Что когда?

— Когда я должен был странности замечать? — любезно пояснил бугай.

Точнее, любезности в нём и на пробирку бы не набралось. Но хоть пояснил, а не по физиономии съездил и на том спасибо.

— После того как он в себя пришёл.

Кассел даже улыбнуться попыталась. Но то ли на господина Вароса женские чары вообще не действовали, то ли у Диры с магией обаяния проблемы были, но улыбки не сработали: как смотрел волком, так ни на йоту дружелюбней и не стал.

— То, что он опять бумагу марает, можно странностью считать? — для порядка подумав, уточнил Кэп, что б ему вместе с капитанством хорошо стало.

— То есть, он и раньше стихи писал?

— В детстве, — нехотя ответил громила, разжав и снова стиснув пудовые кулаки. Наверное, прикидывал, как бы ловчее доктора придушить. Хотя чего там прикидывать? С такими-то ручищами напрягаться ему не придётся. — Ну, сейчас тихий такой стал, как пыльным мешком пристукнутый.

— А раньше буйным был?

Ну, не выдержала! В конце концов, у любого терпения свой предел имеется.

— Вы, док, видать, не слишком в курсе, кто такие «Драконы», да?

Дире очень хотелось сказать, что она полностью в курсе. Добавить что-нибудь про божественное воплощение, на которое все молиться обязаны, ниц падать и пятки целовать. И, скорее всего, против правды не погрешила. По крайней мере, против той правды, какой её звездуны видят. Но интереснее всё-таки информацию из первоисточника получать.

— Так посвятите меня, — предложила Кассел, складывая руки на блокноте — всё равно записывать нечего и вряд ли придётся.

— А чего святить? — криво ухмыльнулся бугай. — Думаете, мол скоты зазнавшиеся, мнят о себе невесть что, а сами дырка от бублика?

— Давайте оставим моё мнение в стороне и…

— Да к Хаосу ваше мнение! — раздражённо рыкнул Варос. — Вот не было вас тут, когда слух пошёл, что Рейн очнулся. Тогда, может, чего и поняли. Вместе с вашими недоохранниками, которые фанаток из окон выкидывали.

В общем-то, Дира и сама жалела, что такое зрелище пропустила. Потому как уже не один человек ей в красках описал, какой тут дурдом случился. И все очевидцы сходились в одном: бедлам, царивший вокруг больницы после госпитализации звезды, ни в какое сравнение ни шёл с тем, что творилось, когда он в себя пришёл. А фанатский лагерь, разбитый под окнами реанимации, Кассел помнила. И плакатики типа: «Рейн, вернись!» и «Рейнер, мы с тобой!» — своими глазами видела. Девушек, в палатках ночующих и постоянно огребающих от охранников за попытки внутрь проникнуть, ей даже жалко было. Ну, дурочки же!

Собственно, дурочки эти никуда не делись и палатки на месте остались. Правда, теперь фанатки вели себя тихо и прилично: на деревьях не висели, больницу штурмом взять не пытались, в истериках не бились и имя кумира не скандировали. Говорят, притихли после того, как полиция поумерила радость от возвращения Вароса на этот свет с помощью дубинок, да ледяной воды.

— И какое это имеет отношение к поведению вашего брата?

— Да прямое! — кажется, ещё немного и громила-таки не выдержит, начнёт орать. Уж слишком его тупость Кассел допекала. — Рейн звезда и всегда ею был. Вот как в юношескую сборную попал — так и стал. Как же, лучший нападающий за всю историю! На его счету побед больше, чем… — бугай собрал кожу на лбу складками, пытаясь подходящий эпитет отыскать. Дира почти слышала, как у него мозги от натуги скрипят. — Много, короче. Красавчик, золотой мальчик. Знаете, сколько стоит его морду на плакатике нарисовать?

— Думаю, не меньше, чем вашу, — спокойно, намеренно голос понизив, ответила Кассел. Ей только беснующегося орангутанга в ординаторской не хватало. — Я одного не поняла: это зависть?

— Это так, как оно есть, — хмуро буркнул блондин, — чтоб до вас дошло. А там уж сами решайте, что странность, а что нет.

— Пока до меня ничего не дошло, — честно призналась Дира.

— Да что тут понимать?! Рейну всё можно. Всё, понимаете? И он знает, что ему всё можно. Попойки устраивать, кабаки громить, с полицией драться. На ящере гонять, в дымину укуреным. Тут его с тремя девками разом застукали, а та заявила, что от него беременна. Другая на алименты подаёт и говорит, что Рейн её того… против воли. А эту мимо себя пропустил, так она дряни наглоталась. Журналюги хвостом бегают, потому как знают: если братик где появился, то тут же будет и жареное! И ничего! Улыбнётся, повинится, автографы раздаст — и гуляй, дракон вольный! Потому что Рейнер Варос — это победы и морда. То есть много-много денег. Горы просто. Теперь дошло?

— Кое-что, — уклончивость иной раз полезнее правды. — Не поняла только, почему вы так нервничаете?