Первая после бога

— Ну, ты же должна теперь-то понять, — тихо, головы не поднимая, будто сам с собой разговаривая, подал голос Варос. — Куда я без этого? Только и жизни, что так. Сама же видишь… Да что я? Поумней же меня будешь. Сам здоровый, как слон. Шага не сделаю, чтоб не своротить чего. Бабок горы, девки вешаются. А что девки? С утра смотрят, как на урода. По мне, так им всё едино, что со мной, что, вон, с Ураганом переспать. У меня кубки, а у них перепихоны с чемпионами. Я ж ничего больше не умею — летать только. А ты видела бывших наездников?

Кассел в ответ лишь кивнула. Видеть она, может, и не видела, но представить могла. Что такое спортсмен-наездник хоть в гонках, хоть во «Властелине», хоть в драконболе? Гора натренированного мяса, в два раза больше, чем природой полагается. И стоит перестать тренироваться, придерживаться специальной диеты и — чего уж там лицемерить? — снадобья принимать, как вся эта махина превращается в груду жира, с которой не справляется ни позвоночник, ни сердце, ни почки с печенью.

— Так чего мне теперь? Голову в петлю совать сразу и не мучиться? — тоскливо протянул Рейнер и усмехнулся невесело. — Хотя, что там петля? Ни один же крюк не выдержит.

И на это Дира промолчала — сказать-то нечего. Не нужно и на кофейной гуще гадать, чтобы понять: никто допуск к полётам не даст. Его травма, а, главное, её последствия с перегрузками несовместима. Точка.

— Но ведь рано или поздно, а из спорта тебе уйти пришлось бы…

Вот лучше б помолчала, утешительница! Или предложила помочь крюк понадёжнее закрепить.

— Так это как посмотреть, — неохотно отозвался блондин. — Если б просто по возрасту, то я и в тренеры могу. У меня с молодняком хорошо получается. А так… И за Урагана обидно. Его ж усыпят. Другого наездника драконы не принимают.

Зверюга, интимно прислонившаяся щекой к дириному боку, тоскливо вздохнула, будто понимая, о чём речь идёт, и совсем глаза закрыла. Кассел подняла руку, проведя ладонью по основанию костяного хребта. Сейчас он обычного цвета был — корично-желтоватого. Наверное, его специально перед соревнованиями золотили. А вот чешуя и вправду такая, как в записи, которую ей интерн показывала: угольно чёрная, лаково отблёскивающая, с ярко-алыми полосами. И на ощупь тёплая.

— Ясно, — буркнул громила. — Ладно, извини, что полез.

— Ну а что ты от меня услышать хотел? — ощетинилась хирург. — Не бывает чудес на свете!

— Бывают, — с наивной детской убеждённостью кивнул красавец. — Если очень постараться, то бывают.

* * *

Дире бы уйти, а она зачем-то осталась, потащилась вслед за Варосом, который пошёл своего монстра в стойле устраивать. Мерзкое, ненавистное ощущение, что виновата, стряхиваться не желало. Поэтому врачи и стараются не знакомиться с пациентами слишком уж близко. Максимум, что нужно врачевателю знать — фамилию больного. А лучше и вовсе диагнозом ограничиться. Потому что любой заболевший — вне зависимости от пола, возраста и социального статуса — ждёт от лекаря чуда и искренне в него верит.

К сожалению, врачи, пусть и чувствующие себя порой богами, их силами не обладают. И чья в том вина? Да ничья. Правда, себя саму убедить не всегда получается.

— Чего посмурнела? — искоса из-за плеча на доктора поглядывая, поинтересовался блондин, без труда перекидывая цепи, толщиной в бедро Диры.

«Вязки» явно предназначались для того, чтобы Урагана на месте удерживать. Но дракон, кажется, их воспринимал только как способ себя, бедолагу, развлечь: мотал головой, прислушиваясь к звяканью звеньев, ещё и лапой поддевал, мешая погонщику крепления фиксировать.

— Да нет, всё в порядке. Думаю, как отсюда выбираться. Обратно отвезёшь или своим ходом отправишь? — откликнулась Дира, разглядывая огромные скребки.

Приспособления были действительно огромными — высотой по грудь доктору, а шириной в размах её рук, да ещё и с запасом. Налипшая на ребра грязь красноречиво свидетельствовала и об их предназначении, и об объёме работ, для которых эдакие монстры требовались. Кажется, Кассел только что определилась с самой незавидной профессией на свете — уборщики драконьих стойл.

— Отвезу, конечно.

Рейн благодушно двинул не вовремя сунувшемуся зверюгу кулаком в нос. Ураган обиделся, протопал в угол стойла, с шорохом волоча за собой шипованный хвост. И принялся меланхолично жевать кольцо, намертво в стену вмурованное. Кольцо жалобно поскрипывало.

— Только вот нескладно всё вышло как-то, — Варос выпрямился и, недолго думая, отряхнул испачканные ладони о штаны. — Я-то тебя сюда позвал не на жалость давить, чем хочешь поклянусь. А, получается, что только настроение испоганил.

— Кстати, да! — встрепенулась Дира. — И зачем ты меня позвал?

— Так полетать, — пожал плечами гигант. — А-то смотришь на тебя и аж страх дерёт, так на мою учителку похожа. Того и гляди за розги схватишься. Ведь красивая же баба. Зыркаешь же, будто враги кругом.

Ну всё, тушите свечи! Если уж младший Варос взялся тебя жалеть, то, пожалуй, можно признавать: ниже падать некуда.

— Спасибо за терапию, — отчеканила Кассел, оглядываясь — саквояж свой искала.