Первая работа. Испания

Я ошарашенно молчала. Сколько всего… Хочется это спокойно обдумать. Но главное — запомнить! Обязательно запомнить каждую идею. Или хотя бы про мост… Но тут меня захватила мысль о том, что я понимаю речь Исабель! А она говорит ничуть не медленнее, чем обычно, и даже быстрее, потому что увлечена и спешит высказаться… Вот это чудо! Как такое вообще возможно?!

— Ещё чуррос? — предложила Исабель и грациозно поднялась со скамейки.

Я медленно встала следом. Мысли и чувства переполняли меня…

Пока мы стояли в очереди, нашу скамейку заняли дедушка и внук в одинаковых шортах и футболках цвета хаки. Дедушка хрустел пончиками, а внук обкусывал огромную голубоватую сладкую вату на палочке. Мне вспомнился Бенисьо и его чудный голос… Как жаль, что не удалось расстаться друзьями.

— Тот, кто любит учиться сам, может стать хорошим учителем, — вдруг сообщила Исабель.

— Правда? — изумилась я. — Это связано?

— Конечно, — хмыкнула она, откусывая от очередного пончика и сдувая с рук сахарную пудру.

И тут меня прорвало.

Я принялась рассказывать ей о Дане. О том, как мама предложила мне заработать денег на эту поездку. О первом неудачном занятии. О том, как мы подружились с ученицей и только после этого смогли заниматься. Я рассказала даже о семействе Ратон. При этом старалась говорить насмешливо, вроде как несерьёзно, но Исабель даже не улыбнулась. Только подбадривающе кивала. А я всё говорила и сама удивлялась: как много мне дали занятия с Даной… Вот уж правда, настоящее путешествие.

Наконец я перевела дух и вдруг поняла: никогда я не говорила по-испански так долго, так свободно! Внутри меня словно рухнула стена страхов и сомнений. Мысли летели так быстро, что я еле успевала оформлять их в слова. Но главное, я говорила без напряжения, так, словно в этом и не было теперь ничего особенного…

Что, в конце концов, мне помогло?!

Я хотела адресовать этот вопрос Исабель. Она так много знает об обучении, она видит то, чего не видит никто! Но я не успела. Нас обступили ребята, счастливые, смеющиеся, накатавшиеся на всех аттракционах, которые были на горе Тибидабо. Кико обнимал обеих своих подружек, а они без конца делали с ним селфи.

— Вот тебе мой имейл, — тихо сказала Исабель, сунув мне в руку бумажный стаканчик с остатками чуррос. Сбоку на стаканчике был нацарапан электронный адрес. — Напиши мне, если захочешь. Я рада буду стать твоим другом. Так же, как ты стала другом твоей ученицы.

— Мария! — закричал мне Кико. — Тут совсем не страшная мёртвая петля! У нас в Рио гораздо круче! А ты где покаталась?

— Нигде, — улыбнулась я.

— Ты заплатила за целый билет и ни на чём не покаталась?! — не поверил Кико. — Какая ты глупышка!

— Настоящий глупыш — это тот, кто покатался на всех аттракционах, и теперь у него выветрились мозги! — парировала Марина, встав рядом со мной.

Подружки Кико расхохотались, а я протянула Марине стаканчик с чуррос. Она взяла пончик, надкусила и сообщила:

— А я не потратила ни евро! Простояла под брызгалкой. Видела такие? Тут у каждого аттракциона установлены. Вроде ду́ша, только лёгкие совсем брызги. Бесплатно!

Я погладила её по руке. Надо же, Марину швыряло из крайности в крайность. То она просаживала все имеющиеся деньги, то себя во всём ограничивала. Найдёт ли она, бедняга, золотую середину?

— Только всё-таки Кико прав! — заявила Марина, забирая у меня стаканчик и высыпая в рот остатки чуррос. — Ты глупышка, что не покаталась! Жить надо…

— На широкую ногу и с удовольствием, — закончила я её же словами. — Вот теперь я спокойна! Узнаю прежнюю Марину. Верни-ка мне, пожалуйста, стаканчик. Он мне нужен как память.

Марина фыркнула и изрекла что-то про всякий мусор, который неопытные путешественники притаскивают с собой из-за границы, но меня больше не обижали её насмешки. Дело было не в том, что я видела её слабой. А в том, что внутри меня после разговора с Исабель поселилось что-то новое, необычное, крепкое, как старый платан под моими окнами в доме сеньоры Рибаль.

Мы поднялись к храму Святого Сердца, вершину которого венчала статуя Христа, распростёршего руки и словно обнимающего город. Какая огромная и красивая была Барселона… Сколько в ней всего… И старинные дома цвета охры и коралла, и загадочные творения Гауди, и современные здания из стекла и металла, и пляж, и море, но главное — люди… Сколько же разных людей жили, работали, учились, гуляли и творили в этом городе!

И тут меня как будто ударило током.

Я поняла. Я поняла, каким образом научилась свободно говорить по-испански: мне помогло всё! Всё, что со мной случилось с того момента, как я приехала.

И разговор Марины с таксистом.

И уроки грамматики.

И фильмы, которые нам ставила Исабель.

И её волшебный «театр».

И знакомство с Бенисьо.

И даже расставание с ним.

И ночные поиски Марины.

И разговор с чудо-доктором.

И, конечно, беседа с моей любимой учительницей на горе Тибидабо!

Нет никакого философского камня. То есть вся жизнь и есть этот камень…

— Неужели тебе правда не жалко двадцать восемь евро? — шёпотом спросил меня Кико, когда мы уселись на свои места в автобусе. — Столько радости упустила!