Первая роза Тюдоров, или Белая принцесса

Генриху подвели его крупного боевого коня и помогли сесть в седло; знаменосец уже приготовился скакать впереди, и боевой бело-зеленый штандарт Тюдоров, украшенный красным драконом, трепетал у него над головой. Другой флаг, королевский, развернут не был. В последний раз я видела королевский штандарт над армией, во главе которой скакал Ричард, человек, которого я любила. Я даже руку к сердцу прижала, чтобы утишить внезапный приступ душевной боли.

— Благослови тебя Господь, жена моя, — сказал Генрих, но у меня уже не было сил еще раз ему улыбнуться. У него был тот же боевой конь, что и во время сражения при Босуорте, и тогда он стоял на вершине холма, а Ричард скакал ему навстречу — навстречу своей смерти. Там, при Босуорте, Генрих впервые развернул флаг Тюдоров, а Ричард срубил его древко во время своей последней, предсмертной, атаки.

Я подняла руку в прощальном жесте, но меня душили слезы, и я не смогла повторить свое благословение. Генрих ждать не стал и, пришпорив коня, двинулся во главе своей армии на восток, где чуть дальше Ньюарка, как докладывали его шпионы, уже заняла боевые позиции огромная армия Йорков.

Замок Кенилуорт, Уорикшир. 17 июня 1487 года

Фрейлины, собравшись в моих покоях, ждали вестей с поля брани, но матери короля с нами не было — она стояла на коленях в прекрасной кенилуортской часовне и молилась за сына. Мы услышали топот копыт на дороге, затем скрежет поднимаемой решетки ворот и опускаемого моста, и вскоре всадник уже скакал по двору замка. Сесили подлетела к окну и, вытянув шею, выглянула наружу.

— Гонец! — воскликнула она. — Это королевский гонец!

Я встала, надеясь, что сейчас он появится в дверях, но потом поняла, что миледи наверняка успеет перехватить его, прежде чем он до меня доберется, и, бросив фрейлинам: «Ждите здесь!», выскользнула из зала. Я быстро спустилась по лестнице прямо на конюшенный двор и, разумеется, тут же увидела, как миледи в своем черном платье широким шагом устремилась навстречу спешившемуся гонцу.

— Мне было велено передать все вам и ее милости королеве, — сказал он, и я услышала, как миледи тут же его поправила:

— Жене короля. Она еще не коронована. Вы можете все сказать мне, а я ей передам.

— Я здесь, — успела вмешаться я. — И сама хотела бы узнать все из первых рук. Итак, каковы новости?

Гонец повернулся ко мне.

— Начало было очень неудачным, — сказал он. — Они по пути постоянно пополняли свою армию новыми воинами. Да и шли они куда быстрее, чем мы предполагали. У ирландцев очень легкие доспехи, а оружия они с собой всегда берут немного. Германские же наемники и вовсе напоминают некий стремительный поток, который остановить невозможно!

Королева-мать побелела и слегка пошатнулась; казалось, она сейчас упадет в обморок. Но мне-то не раз доводилось и раньше встречать гонцов, прибывших с поля брани, и я резко пресекла намерение гонца рассказывать слишком подробно, сказав:

— Не стоит сейчас говорить об этом! Прошу вас, сообщите главное, то есть конец того послания, которое вам приказано передать, а не его начало. Король жив или погиб?

— Жив, — сказал гонец.

— Он победил?

— Да, его командиры одержали победу.

Я решила не обращать внимания на эту поправку и продолжала задавать вопросы:

— Значит, армия ирландцев и немецкие наемники потерпели поражение?

Он кивнул.

— А Джон де ла Поль арестован?

— Убит.

У меня перехватило дыхание: значит, мой кузен мертв!

— А Франсис Ловелл? — с интересом спросила миледи.

— Ему удалось бежать. Похоже, он в реке утонул.

— Ну а теперь вы можете рассказать мне подробно обо всем, — разрешила я.

Он явно готовил эту речь заранее, потому что с энтузиазмом начал рассказывать:

— Как я уже говорил, войска противника продвигались очень быстро и вскоре достигли Йорка. В его окрестностях у них было с нами несколько мимолетных стычек, а затем они заняли позицию близ селения Ист-Стоук, это рядом с Ньюарком. Многие жители этого города вышли, чтобы к ним присоединиться; они записывали новобранцев в армию до самого последнего момента, почти до начала сражения.

— Сколько же их было? — спросила миледи.

— По нашим прикидкам — около восьми тысяч.

— А сколько в королевском войске?

— У нас на тот момент было в два раза больше людей. И мы вроде бы должны были чувствовать себя в безопасности. Но не чувствовали! — Гонец горестно покачал головой, вспоминая, видимо, об испытанном ими страхе. — Нет, в безопасности мы себя отнюдь не чувствовали! И ранним утром они пошли в атаку. Они так и ринулись вниз с холма, причем почти все, и первым удар принял граф Оксфорд со своим войском, в котором было около шести тысяч человек. Да, они приняли на себя главный удар и держались стойко. А потом и вовсе сумели оттеснить неприятеля в долину и окружили.

— Они загнали вражеские войска в ловушку? — спросила я.

— Да, но мы считаем, что те в любом случае намерены были сражаться до последнего. Местные теперь эту долину называют Ред Гаттер.[45] Это было ужасно!

Представив себе, какая там была бойня, я отвернулась и спросила:

— А где был в это время король?