Первая Солнечная. Всю власть Совету! (СИ)

Усиленные процессоры слежения тоже были очень кстати: они позволяли не особо напрягаться, отслеживая цели и высчитывая траектории стрельбы для упреждающих ударов даже на максимальных скоростях. С двух-трех залпов из всех орудий “птичка” могла оставить лишь оплавленные обломки даже от Mk.

III

, а при столкновении с превосходящими силами противника легко уйти от преследования, прыгнув на сотни тысяч километров и оставив пару-тройку остовов вражеских кораблей марсианам на память.

Осмотрев судно, Ян в целом остался доволен: корабль был шустрый и мощный. Противоперегрузочная капсула была расположена прямо под односторонне прозрачной крышкой кабины и выглядела очень удобной. Забравшись в ППК и дождавшись ее активации, пилот запустил проверку всех систем, заодно осваивая новые модули, в том числе РЭБ. Те были гораздо более трудны в управлении по сравнению с обычными орудиями – нужно было постоянно отслеживать дистанцию и направление врага. Закончив с проверкой, Ян запросил разрешение на вылет:

- Ангар №2048, “Канюк II-Т” запрашивает разрешение на выход из дока. Пилот ЛА Ян Серовский, курс – ЛА, прямой прыжок.

- Запрос принят, вылетайте. Удачи! – ответил ему веселый голос диспетчера. В канале слышалась музыка — он явно разбавлял свою скучную работу чем только мог.

Покинув ангары Кольца, пара на ходу стала разбираться с гиперускорителями: в первый раз они видели эту технологию, хотя имели установленную базу по гиперпрыжкам. Кое-как они разобрались с принципом их действия и встали в разгон на Кольцо. Прыжок не сопровождался никакими неприятными ощущениями; Яна всего-то немного вдавило в кресло. Голова чуть разболелась, и парень запросил у медицинского анализатора небольшую долю обезболивающего.

Во время перелета любая связь была невозможна, и поэтому Ян просто любовался тем, что его окружало. “Канюк” летел по идеально круглому коридору с прозрачными стенками, покрытыми мазками искривленного пространства. Зрелище было захватывающим: звезды таинственно мерцали, разбрызгивая разноцветные лучи сквозь “сколы” стенки коридора. Глядя на эту красоту, парень задумался над тем, как здорово было бы изобрести двигатель, способный позволить людям вылететь за пределы системы, узнать, есть ли столь же разумная жизнь где-нибудь по соседству или даже в других галактиках. Конечно, до этого им будет дело только после войны...

О, эта кошмарная война. Казалось, у нее, как у прямой, нет ни начала, ни конца, но, что самое поразительное, именно она обуславливала огромный индустриальный скачок, который за сто с лишним лет совершили люди. Буквально каждый день ученые ухитрялись создать что-нибудь новое, чтобы обеспечить малюсенькое преимущество, которое наверняка вскоре пропадет, ведь враг тоже не стоит на месте.

Для ее нужд старые, еще докатастрофные заводы, самостоятельно запустившиеся через пару лет после Катастрофы немного переоборудовали так, что люди не просто рождались с геномом, автоматически сгенерированным из генов почти всех бывших жителей СССР, а с парой внесенных корректив. Среди них были отрезанные чувства, ненужные воину, и приспособления для выживания в таком холодном мире... Сейчас же встретить настоящего, рожденного человека было довольно сложно. Ян, задумавшись над этим, к своему удивлению осознал, что ни разу, кажется, не видел рожденного естественным образом. Это было... грустно.

Яну эти мысли сильно не понравились. Помотав головой, чтобы их отогнать, он снова обратил внимание на необъятный космос, черную бездну, пустой источник. Даже он сейчас не казался враждебным, обволакивая корабль и будто бы храня его. Это успокоило парня, и он расслабился.

В двух минутах полета от маленькой, по сравнению с Кольцом, орбитальной станции, пилот почувствовал такие же перегрузки, как и при начале гиперпрыжка, за исключением их противоположной направленности. Это означало, что “Канюк” находится в последней трети заданного пути и скоро будет тормозить.

- Женя, сколько времени до выхода из гиперпрыжка? – спросил пилот у Искры.

- Одна минута тридцать девять секунд, – ответил ровный металлический голос. Искрой был оборудован каждый корабль — это был искусственный интеллект, заключенный в многомерном кристалле, хексеракте, обладающем гигантской емкостью памяти. Чаще всего он являлся вторым пилотом и главным помощником, который мог выручить пилота даже в самых безнадежных ситуациях, например, если тот потерял сознание. В программу ИИ была автоматически вложен «код повиновения», не позволявший ему, по сути, свободно мыслящему существу, обратиться против владельца. Пилоты обычно придумывали ему имя, чтобы создавать иллюзию общения с живым человеком.

- Ничего необычного? – уточнил он.

- Нет. Из прыжка что-либо увидеть невозможно, пилот Серовский, – Яну показалось, что в голосе “Евгении” была издевка, но он в принципе не умел насмехаться. Вероятно, это было просто оживление, произошедшее в фантазиях парня — кому хочется слышать сухие наставления?

- Ты уверен?

- Абсолютно.