Первая Солнечная. Всю власть Совету! (СИ)

Ян с трудом раскрыл глаза. Всё тело, будто отходя от разряда парализатора, страшно саднило, и казалось, что каждую клеточку пронзила раскалённая микроскопическая булавка. Страшная усталость и головная боль — лишь малая толика из целого спектра разнообразнейших ощущений, которые он сейчас испытывал. Казалось, пилоту по меньшей мере раскроили череп, вспороли живот, прошлись по телу тяжёлыми ботинками, прожгли огнеметом и, под конец, вколов смертельную дозу гипотензивного лекарства, ещё и придавили железной плитой. — Ох, и что же это было, интересно бы знать? — хотел сказать Ян, но с его губ сорвался лишь невнятный стон. Язык едва шевелился, как обмякшая тряпка, да и лёжа с запрокинутой головой, как выяснилось, не особо поговоришь, особенно если ты плаваешь в геле. — Не беспокойся, ты на борту моего корабля, — в ушах шумело, как из заглушаемого белым шумом МССА, и пилот не сразу расслышал мягкий, успокаивающий мужской голос. Ирналь внимательно смотрел на него сквозь стекло медкапсулы, в которой пилот лежал. Ян вгляделся в его лицо, нахмурился и постепенно начал вспоминать. — Кто ты? Где мы находимся? — кое-как прохрипел он. Горло бы пересохло от страха, не будь оно заполнено регенеративным гелем. Произошедшее на транспорте навалилось на него тяжелым грузом, принося с собой злость и непонимание. Парень даже несколько боялся, что с его напарницей произошло что-то ужасное, несмотря на то, что настолько сильные эмоции были очень редки для землян. Раз уж он себя так чувствует... — Как Алиса? — Я — Ирналь, шахтер ЗФ, — представился мужчина. — Мы скоро пристыкуемся к Кольцу. У меня кончилось рабочее вещество, и поэтому за нами уже вылетел тягач... — помолчав, — его пауза показалась Яну, ожидающему ответа, вечностью, что раздражало его больше, чем боль, — он спросил: — Алиса — это та девушка, которая валялась рядом с тобой на транспортнике? Ян с трудом кивнул. Шея страшно затекла, и когда он наклонил её, позвонки слегка хрустнули. Лицо парня было бледным и выражало лёгкий испуг, но в то же время нетерпеливое ожидание. Ирналь слегка покачал головой, ничем другим не выдав чувств. — А, она в соседней капсуле, — спокойно проговорил он. — Ей досталось посильнее, чем тебе: даже ожоги третьей степени были, но ты не беспокойся, всё равно где-то через пару часов будет будет как новенькая! Ян с неприятным удивлением представил, каково сейчас бедной девушке. Он прекрасно понимал, что третья степень — это очень глубокий, едва ли не смертельный ожог. Современная медицина, конечно, достигла невероятных высот: микромашины, плавающие в медицинском геле, закачиваемом в капсулу, могли вырастить любую ткань, от соединительной до нервной, за несколько часов полностью восстановив тело из пепла, но вот оживить человека, оставив его тем же, что и раньше, она пока была ещё не в силах. Ян немного успокоил себя тем, что Алиса жива и скоро выздоровеет, так же как и он, и ему стало теплее на душе. Расслабившись, он вспомнил о другой, чуть менее важной, проблеме. — Что с транспортом? Надеюсь, Вы сделали, что нужно? — обеспокоенно спросил он. Язык все лучше ему подчинялся, и Ян уже мог говорить быстрее. Ирналь кивнул, нахмурившись: — Да, забрал чёрные ящики и рабочее вещество. Реактор уже пошёл совсем вразнос, поэтому где-то там висят адово фонящие куски того, что осталось от транспорта. Обратимых потерь не оставалось. Ян вздохнул — это было весьма досадно. Алиса жива, хотя грузовик со всем имуществом потерян. Осталось самим наконец-то добраться до Луны и доложиться тамошнему командованию. Они и так опоздали на первые занятия, хоть у них и была очень уважительная причина, но больше пропускать парень не желал. Ему хотелось взглянуть на Луну поближе, и узнать, например, как живется людям вдали от своей родительницы-Земли. — А когда меня долечат? — поинтересовался он. Шахтер, обрадовавшись, что парень больше не будет волноваться — слишком уж сочувствующим он был — ответил, махнув рукой: — Да скоро, всего полчаса-час. Мы к этому времени, вероятнее всего, будем уже на Кольце. Ян, вполне удовлетворённый этой новостью, улыбнулся и расслабился, ложась на дно медкапсулы. Металл слегка холодил его кожу. По венам быстро растеклось снотворное, и тяжелая боль отошла на второй план, уступив место мирному состоянию оцепенения. Вскоре его веки сомкнулись, и он забылся сладким и таким долгожданным сном, надеясь, что хоть на этот раз обойдётся без жестоких снов.

Тот же день, 13:30.