Первая Солнечная. Всю власть Совету! (СИ)

Она всегда была одна, с самого детства. Единственный её известный родственник, родная сестра, бросила её, ещё когда Солнцеликую так не звали: ей тогда было всего лишь семь лет, младшей было ещё меньше – пять с половиной. Целестина до сих пор не понимала, почему та ушла, ведь в тот вечер не произошло ничего особенного. Разве что Селина опять выходила в Нижний Город без охраны, к тому же, инкогнито, что было непозволительно для кого-то кровей Великого Дома: её же могли убить или как-то ещё навредить! Принцесса так переживала за свою сестру, что распсиховалась и немного накричала на неё. На следующее утро Селины уже нигде не было, а записи с камер заботливо подтёрты. Тогда девушка думала, что её сестра скоро вернётся, но... Селину с тех пор никто не видел. Она просто разом оборвала все связи с Целестиной, и теперь она была готова на всё, лишь бы младшая вернулась.

Никто не знал, кем были родители Солнцеликой и Селины: так долго что-то скрывать всё равно никому не под силу. Наследная Принцесса хоть и стояла, упёршись взглядом в витраж-монитор, бывший единственным источником света в этой маленькой, мрачной комнатке, но она уже не видела ничего этого – её разум блуждал в давних воспоминаниях, а невидящие глаза застилали слёзы. Целестине в моменты вроде этого казалось, что она готова отбросить всё: величественность, резню, нужду, войну, королевство, славу, ответственность... Абсолютно всё, лишь бы снова иметь хоть кого-то близкого.

Люди выкрикивали какие-то лозунги, которые, как им, наверное, казалось, были глубокомысленными и справедливыми. Но Солнцеликая понимала – революции, особенно возникающие из ниоткуда, последний вестник гибели. Как государства, так и правителя. Империя уже обречена – даже если всех революционеров вышлют, ничто не останется тем же. Нужно будет что-то менять. Такова жизнь: ничто не вечно, как бы мы этого не хотели. Селина... Принцесса с каким-то отстранённым ужасом поняла, что не может вспомнить не только лицо, но даже внешность своей сестры: она помнила лишь неуёмное желание Селины помочь, её тихий смех, короткие светло-голубые волосы, и странную привычку обниматься, утыкаясь левым ухом в живот.

В груди неприятно защемило, и Целестина, запинаясь, побрела к кожаному дивану, и упала на него лицом вниз. Хотелось пусть бы даже совершить самоубийство, но не думать об этих кошмарных событиях. Уже начиная то ли засыпать, то ли терять сознание, Принцесса краем уха услышала странный, непонятный обрывок скандируемой фразы: “...за Изгнанницу!”, но её переутомлённому мозгу понять смысл этого было уже не под силу.

Кое-как она встала, и, шатаясь, вновь подошла к витражу, в спокойное время радовавшему глаз, сейчас же откровенно раздражавшему. Прижав своё раскрасневшееся искажённое лицо к прохладному стеклу, она просто стояла так и слушала обрывки воплей толпы. Сейчас же, когда девушка вышла из роли правителя целой планеты, её сердце наполняла не злость, а горькая, тусклая надежда. На что? Целестина и сама точно не знала, но ей казалось, что вот-вот что-то произойдёт. Что-то важное, что-то очень-очень важное, связанное с её сестрой. Это было очень мощное чувство, но именно чувство, не знание: душу как будто что-то тянуло.

Повинуясь непонятному порыву, она тряхнула головой, избавляясь от застилающих глаза слёз, и стала бездумно оглядывать толпу. На улице было уже довольно темно, хоть и закат должен был быть через пару часов – под куполом уже собирались тучи, готовые залить и протестующих, и дворец тяжёлым, холодным дождём. С какой-то точки зрения, это могло бы быть красивым – заходящее багровое Солнце, дающее длинные, угольно-чёрные тени, улицы, занесённые красным песком, тучи, клубящиеся под полупрозрачным куполом... Вот она, истинная красота живого Марса.

Толпа демонстрантов заколебалась, заметив тучи, и расступилась в нескольких местах. В образовавшихся пустотах засверкали алые всполохи. Видимо, кто-то даже притащил быстросборочный модуль и запчасти от малого купола. Через считанные минуты над толпой взметнулась багровая плёнка щита. – Чего такого я жду? – прошептала Целестина. – Селины же там нет. Или...

Тем не менее, наблюдать и слушать она не перестала, и постепенно картина вырисовывалась. Люди, как ни странно, были очень организованы для второго митинга за всю историю государства: никто не орал просто так, толпа держалась цельно и так далее. Целестина из этого сделала вывод, что контрразведка не только не смогла раскрыть некое тайное общество, без которого это не могло бы произойти так гладко, но и допустила каким-то образом диверсантов ренегатов на планету. Более того, Сомбра и его люди не раскрыли этих “людей”, разительно отличающихся от самих людей: народа Марса.