Первая Солнечная. Всю власть Совету! (СИ)

Даже сейчас у них оставалась возможность не так печься о своих жизнях – пока хоть один центр рекомбинации был функционален, они были по факту бессмертны. Так их и называли те, кто знал об этом свойстве, а таковых было очень немного – клонирование старались не сильно афишировать, так как оно бы на корню подорвало всю социальную политику СОЗ – только представьте себе многомиллионное общество бессмертных!

Над бесплодной землёй, над вечным серым покрывалом “снега” летел невесть откуда взявшийся пепел. Или это и был “снег”... Но он мерзко залеплял щиток шлема, мешая смотреть на то, что осталось от дороги. Одним из последних полученных на данный момент сообщений был приказ о срочной передислокации к Кольцу. Над головами отряда с рёвом пронёсся конвертоплан, попутно сбросив какую-то технику. Шестёрка быстро рассредоточилась, чтобы не быть раздавленной, и с радостью опознала технику – “Вихрь-7”, последняя модель, ещё не совсем серийная. “Вихри” – нечто среднее между БМД и БТР, и способную передвигаться на высоте до пятнадцати метров со скоростью до ста двадцати километров в час.

– Так, быстро внутрь и погнали! – быстро скомандовал Фрост, запрыгивая на пологий борт. Пятёрка тоже последовала за ним, и вскоре под ними уже вовсю выли циклические ускорители. – Они высадили... Десант... Оборонять... Эвакуация... – передачу дальневосточной базы, кажется, глушили из всех сил. На всей задымлённой поверхности павшего изломанного Кольца были видны то и дело вспыхивающие алые лучи, тускло блестящие в свете восходящего Солнца щиты, ярко сияющие плазмоиды орудий Совета... На первый взгляд казалось, что преимущество у союзников – с воздуха их поддерживали советские конвертопланы, на каждом из которых стояло по три четвертных, то есть двадцатипятимиллиметровых рельсы и одна трёхчетвертная, семьдесят пять миллиметров, и республиканские вертолёты, производимые по даже тогда устаревшим чертежам ещё СССР, Ка-60, впрочем, до сих пор неплохо справляющихся со своими обязанностями – сеять разрушения. Спаренного десятимиллиметрового пулемёта и четырёх контейнеров НАР вполне хватало для этих целей даже через два с половиной века с лишним.

Откуда-то сбоку вдруг вылетела пятёрка “Штормов-8”, БТРов, специально разработанных для пехоты в штурмовых бронескафах. На их бортах были опознавательные знаки Седьмой отдельной штурмовой дивизии.

– Хэй, давайте вместе! – предложил Фрост. – Ну давайте, Мёрзлые, – уважительно хмыкнул командир остатков формирования, подстраивая скорость транспорта под “Вихрь”. – Что у вас? – Пять десятков штурмов с многофункционалками “Волк”. – Это не те струйные, которые ещё интегрированные с щитами и кучей дополнительной фигни? – Они, они. Классная штука, на самом деле – жги, сколько хочешь, – подтвердил командир. – Поднимаемся и напрыгиваем на зацепах, – предложил Фрост. – Принято, – многоголосым хором отозвались соседние машины – группа техники добралась до места вхождения Кольца в Землю. Гигантская неровная полоса покорёженного металла возвышалась над покрытой огромными, в несколько ростов, разломами землёй, покрытой всё тем же вечным серым снегом, но уже не тусклым, а задорно искрящимся на свету. Было довольно жарко, около двадцати градусов мороза. – Вылезаем, ребят, – приказал своим Фрост, останавливая транспорт на максимальной высоте. Кольцо вошло примерно под углом в шестьдесят градусов, поэтому взбираться должно было быть легко. “Вихрь” аккуратно прилетел поближе к объекту и из бортового люка по одному отряд выпрыгнул на поверхность, с лёгкостью цепляясь за неровности, и, в основном, за скобы, предназначенные для быстрого передвижения в космосе при необходимости экономии топлива.

На несколько метров ниже штурмовики карабкались по стене с почти такой же скоростью, как и сам отряд, несмотря на гигантский вес их бронескафов. Транспорты, следуя программе, разлетелись по ближайшим укрытиям, если, конечно, эти руины можно было так назвать. Через десяток минут отряд уже достиг границы Седьмого и Шестого сегментов, где Кольцо было уже где-то под пятьдесят градусов и мощности фиксирующих устройств бронескафов хватало, чтобы держаться на одних ногах. В поверхности станции зияли многочисленные дыры, и сквозь некоторых из них мог бы пройти даже “Циклон”. Видимо, основные бои велись всё-таки внутри, поэтому Фрост скомандовал:

– Всем внутрь, рассредоточиться!

Внутри Кольца было темно, но привыкшие за много поколений глаза быстро адаптировались. Фрост никогда не был ни в Шестом, ни в Седьмом сегментах – они были закрыты даже для него, и единственное, что он, да и, скорее всего, всё остальное население, знали об этих сегментах, что в них велись ИРИС (исследования, разработки и создание) каких-то проектов министерства мирной науки. Посредине был широкий прямой коридор, который где-то каждые пятьдесят метров расходился в стороны ответвлениями, да и по вертикали тоже.