Первая советская атомная подлодка. История создания

В сентябре 1957 г. в Северодвинск прибыл зампред Совмина СССР, отвечающий за оборонную промышленность, Д. Ф. Устинов. Он хотел ускорить выход лодки в море и, соответственно, проведение следующего ответственного мероприятия — физпуска. Однако ученые не спешили, стремясь исключить возможные осложнения. На беседе Устинова с академиком Александровым присутствовал и я как командир корабля.

Глава советского военно-промышленного комплекса информирован был достаточно и сказал об этом прямо:

— Анатолий Петрович, когда же вы произведете физпуск? Ведь теперь это зависит только от вас.

— У нас действительно все готово. Приступим, когда вы уедете, — как само собой разумеющееся говорит Александров. — Физпуск — дело серьезное, когда на нем присутствуют ответственные работники, обязательно что-нибудь пойдет наперекосяк. Вы же сами прекрасно знаете, как действует «эффект начальства».

— Ну, вы это мудрите, Анатолий Петрович. Вы сами-то могли бы объяснить, почему в присутствии начальства все должно идти хуже, чем без него?

— А вы, Дмитрий Федорович, можете объяснить, почему бутерброд всегда падает маслом вниз? Нет? И тем не менее это так! Вот и «эффект начальства» объяснить невозможно, но, что он существует, знаю по своему долгому опыту.

Другого ответа Устинов так и не добился и на следующий день уехал. И тут же Александров назначил физпуск.

К 8 утра все приборы установлены, ответственные за физпуск Лазуков и Буйницкий готовы. «Начали!» Командиры групп дистанционного управления поднимают стержни аварийной защиты, приподнимают компенсирующую решетку, и реактор пошел! Но только счетчики начали отсчет, как в лодке погас свет.

— Ну вот, пожалуйста! — невозмутимо заметил Анатолий Петрович. — И что было бы, если бы сейчас на лодке находился Устинов? А так электрики переключатся, и все будет в порядке!

Тут действительно включился свет, и счетчики снова заработали.

Анатолий Петрович неизменно садился за пульт, если предстояло что-то делать впервые. И, когда мы написали в отчете, что физпуск прошел нормально, это не исключало (и об этом мы тоже писали) множества возникавших сложностей. Подобный монтаж выполнялся впервые. По ходу дела приходилось принимать новые технические решения. Тут же отрезались и переваривались участки трубопроводов. Тут же, если решение оказывалось правильным, вносились изменения в чертежи, чтобы допущенные просчеты не повторились на других лодках. Где-то не ладится с автоматикой, где-то что-то перегорело, где-то барахлит прибор… Каждая из этих неполадок могла означать ошибку, допущенную в разработке, и поэтому Александров считал своим долгом лично присутствовать при каждом новом шаге своего детища.

Следующим таким шагом был запуск от судовых реакторов всей силовой установки — завершающий этап швартовых испытаний.

Свой пар, или Первый праздник

Техническая сторона дела представляется довольно простой: необходимо запустить собственную пароэнергетическую установку и провернуть полученным паром турбины. На столь ответственное испытание прибыл лично главком, а руководил им, естественно, Александров со своей пусковой командой.

Провозились мы за полночь. Как обычно, где-то обнаружились течи, прохудилась рубашка у насоса — все это пришлось менять. Но, когда наши неприятности завершились, все вдруг поняли, что теперь лодка стала совершенно автономной. Из осознания того, какой рубеж мы только что перешли, родился первый, хотя и не официальный, корабельный праздник: 20 апреля 1958 г. мы поздравляли друг друга с легким паром уже на борту своей подлодки.

Для подстраховки торжества командир БЧ-5 Борис Акулов припас канистру спирта. Надо сказать, что на Крайнем Севере привычные для жителей средней полосы спиртные напитки — вино и даже водка — в морозы не пробивают. И пьют там люди так называемый медицинский 96-градусный спирт. Напиток серьезный, рекомендуется выдохнуть, прежде чем опрокинуть рюмку, поскольку потом начинаешь хватать воздух, как рыба на берегу, а с полными легкими делать это сложнее. Сушит спирт всю слизистую оболочку мгновенно, но зато уж и заряд дает немалый.

Так вот, когда Акулов, как его к тому обязывал долг гостеприимства, предложил во время испытаний закусить, Александров весело, но твердо дал понять, что канистра спирта сейчас неуместна. С этого дня на борту нашей лодки установилось твердое правило: или атомная энергия, или выпивка! Сбросили аварийную защиту — пожалуйста! Пошли ужинать — сто грамм не помешают. Но, пока работает реактор и ты при нем, думать забудь о выпивке.

Однако историческая достоверность не позволяет умолчать о том, что именно академик Александров — наш научный руководитель и главный идеолог создания атомного флота страны — стал виновником импровизированного праздника под кодовым названием «С легким паром!»