Первая советская атомная подлодка. История создания

Политработник, который к тому же на звание меня старше, побагровел от возмущения:

— Да вы понимаете, что вы делаете? Это решение Военного совета флота! — И обратился за помощью к Петелину:

— Приказано прибыть в спортзал всем членам экипажа и прикомандированным лицам от «А» до «С».

Но Петелин был моряком, а не политработником:

— Командир знает, что делает. За безопасность стоянки кто будет отвечать, вы?

На том конфликт и закончился. А на лодку уже поднимается командующий флотом, адмирал Касатонов:

— Быстрее, быстрее, командир! Вас Никита Сергеевич уже час ждет.

Нам с Петелиным приносят два чемодана, в которых припасены для нас чистые тужурки, правда мятые. Но у меня в каюте всегда висит форма, мало ли придется в каком-нибудь иностранном порту выходить. Командир всегда должен выглядеть как полагается. Петелин оказался настолько же предусмотрительным. Не было запасной формы лишь у нашего командира БЧ-5 Тимофеева, которому, кстати сказать, во время похода по радио было сообщено о присвоении очередного звания капитана 2 ранга.

По моей команде одна смена заступает на вахту, а две другие выстраиваются на берегу. Высокие гости ждут нас неподалеку, метрах в трехстах, в самом большом помещении базы — спортивном зале.

— Бегом — марш!

И впереди экипажа мы с Петелиным трусцой отправляемся к залу.

Торжество в спортивном зале

Этому памятному для нас дню предшествовали следующие события. В Мурманске Хрущева приняли весьма недружелюбно. Правда, виноват в этом он был сам, вернее его чувство юмора, разделить которое могли не все.

В Мурманске, когда горожан собрали на митинг, стояла прекрасная солнечная погода. И Хрущев начал свое выступление так:

— Дорогие мои мурманчане! Я говорю «дорогие», потому что обходитесь вы стране недешево. Мы в Москве такого солнца не видим, а вам здесь за это выплачивают пятидесятипроцентную надбавку!

Народ на Севере не из пугливых, и главу государства немедленно освистали. Все впечатление от поездки было испорчено, и моряки Северного флота, как могли, пытались его спасти.

На базе в Иоканьге Хрущева принимали вместе с сопровождавшими его министром обороны СССР Р. Я. Малиновским, главкомом ВМФ С. Г. Горшковым, Д. Ф. Устиновым и другими руководителями. Принимали его по законам флотского гостеприимства в течение двух дней, так что компания, встретившая нас в спортзале военно-морской базы, была, скажем так, в приподнятом настроении.

Руководители страны сидели на сцене за столом президиума. Вдоль остальных стен помещения была построена флотилия, а в центре поставлены стулья для экипажа «К-3» и научной группы — нас было человек сто. Все, кроме нас с Петелиным, в рабочей форме, правда, вторую смену успели по моей команде постричь, пока шли в тумане.

Встречены мы были аплодисментами и следующей фразой:

— Что же вас так долго ждать приходится! Впрочем, сказал это Хрущев беззлобно и вовсе не ожидая объяснений. И сразу продолжил:

— Мы решили вас наградить. Зачитайте указ!

Мы, конечно, думали, что нас как-то отметят. Но обычно делалось это не сразу, да и награждали главным образом ценными подарками: кому ружье, кому электробритву. Так что известие ошеломило нас настолько, что я даже не помню, кто зачитывал указ.

И вот слышу:

— За успешное выполнение специального задания правительства присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» контр-адмиралу Петелину Александру Ивановичу, командиру атомной подводной лодки капитану 2 ранга Жильцову Льву Михайловичу, командиру электромеханической боевой части атомной подводной лодки инженер-капитану 2 ранга Тимофееву Рюрику Александровичу.

В зале зааплодировали, к потолку полетели бескозырки.

Вслед за Петелиным я поднялся на сцену. Хрущев сам вручил нам грамоту, медаль «Золотая Звезда» и орден Ленина и, как тогда было принято, расцеловал в губы. Всех командиров боевых частей и дивизионов — их было десять человек — наградили орденом Ленина. Остальных отметили орденами Красного Знамени, Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги». Без награды не остался ни один человек из ходивших на полюс.

После того как один за другим все поднялись на сцену для получения награды, объявляют:

— А сейчас с ответным словом выступит командир подводной лодки.

И тут же подсовывают мне бумагу, заранее написанную в политуправлении. Мое отношение к политработникам читателю уже известно, так что мне не нужно объяснять, почему я эту шпаргалку немедленно отодвинул в сторону.

— Я скажу от себя, от души, а бумажка эта пусть здесь полежит. Мы, экипаж, думали о том, чтобы выполнить задание, а не о наградах, тем более таких высоких. И спасибо, что Родина и ее руководители нашу работу оценили так высоко!

Потом слово взял Хрущев: