Первая Стая (СИ)

— Зачем ты пришел сюда? Не просто поделиться своими планами, я ведь знаю. Ты не из тех, кто любит откровенничать с посторонними, а я, как ни крути, посторонний. Тебе что-то от меня нужно.

Он посмотрел мне в глаза, прищурился:

— Кароль… они не правы, когда говорят, что по уму ты близок к человеку. Ты умнее многих людей.

— Да, — я не стал кокетливо хихикать и прикрывать хвостом стыдливый румянец. К чему фальшь, если я знаю, что он прав? — Но пока этот ум приносил мне только беды.

— Так будет не всегда. Ты справишься… Уж если я в чем и уверен, так это в том, что ты справишься! Я пришел попросить тебя кое о чем. Я не могу приказывать тебе и не могу приводить нашу долгую дружбу в качестве довода — нет ее. Я тебе никогда ничем не помогал, у тебя есть все причины отказать мне…

— Чего ты хочешь, Олег?

— Я хочу, чтобы ты убил Кинга.

Эта просьба меня не шокировала, я ожидал чего-то подобного.

— Вчера я навещал его, — продолжил Олег, — видел, во что он превращается. Я… мне кажется, ему очень тяжело. Тяжелее, чем просто умереть.

Меня удивляло только одно: то, что этот человек, бесчувственный и холодный, сумел понять такое.

— Я слышал твой рассказ… Ты говорил, что Кинг хотел умереть в океане, но ты не позволил, — сказал смотритель. — Я рад, что ты так поступил.

— Почему?

— Потому что это дало мне возможность попрощаться с ним.

Я поднялся на ноги.

— Сейчас в медицинском крыле есть охрана?

— Нет, только врачи, — Олег тоже встал. — Проводить тебя?

— Нет. Сам справлюсь.

— Кароль… Спасибо.

Я кивнул и ушел, а смотритель, теперь уже бывший, остался в моей комнате. Я знал, что больше никогда не увижу его.

Базу я изучил хорошо и, хоть она и напоминала лабиринт, заблудиться не рисковал. Зверям не было позволено бродить без смотрителей, но к моему одиночеству все уже привыкли. Считалось, что я вполне самостоятелен и мне можно доверять. Что, впрочем, не мешало многим сотрудникам опасливо коситься в мою сторону и даже убегать с моего пути.

В медицинском крыле было тихо и пусто: сейчас здесь содержался только Кинг, за ним присматривали врач и пара медсестер.

Врач попытался преградить мне путь; он был из новичков, не знал меня лично, но знал, кто я такой.

— Сюда нельзя! Он спит, приходи позже!

Я не хотел тратить на него лишние силы, поэтому выпустил из-под брони дополнительные шипы, расправил плавники. В тот момент я был страшнее чем когда-либо — я видел это в глазах врача.

— Прочь с моей дороги! — прорычал я.

— Я… Я сообщу начальству! — врач все больше бледнел, отступая назад. — Я позову охрану!

— Можешь еще маме своей позвонить, только не путайся у меня под когтями!

В том, что он сейчас же побежит ябедничать, сомневаться не приходилось. Но охрана не сумеет добраться сюда достаточно быстро, чтобы остановить меня. Я зашел в палату Кинга и притворил за собой дверь.

Он лежал в медицинском аквариуме, прозрачном и тесном, как гроб. За эти три дня он сильно сдал: понимая, что достойно умереть ему не удастся, он перестал сражаться за жизнь, за тот момент, который покажется ему подходящим для ухода. Я чувствовал, что он гниет под бледной броней.

Я не позволил себе показать ему и тени жалости, мой голос звенел металлом:

— Вставай!

Он приоткрыл глаза, безжизненный взгляд остановился на мне.

— Вставай, я сказал! Я пришел, чтобы вызвать тебя на бой!

Звучало это несколько пафосно, но суть моих слов была для нас естественна: как и другие животные, мы могли драться между собой. Правда, должна быть причина: территория, самка, лидерство… Я не мог назвать причину, а Кинг в ней и не нуждался.

Я почувствовал в нем понимание, а потом — радость. Искреннюю, свободную от любых сожалений.

Он рванулся вперед, и аквариум разлетелся вдребезги. Между щелей его брони струилась густая кровь, смешанная с гноем, и я наконец осознал, какую ошибку мог бы допустить, чего я его лишал своим бездействием… Теперь я все исправлю.

Кинг стоял на ногах уверенно, он даже не казался слабым. Когда я прыгнул на него, он увернулся достаточно ловко, и я понял, что он не хочет казни — он хочет боя.

Я сдерживал себя, но не чтобы продлить процесс, а чтобы раззадорить его, заставить позабыть обо всем, кроме настоящего. Я не поддавался, однако атаковал простейшими ударами, которые Кинг мог парировать. Его мутная кровь летела в стороны, стекала по стенам палаты, но глаза зверя пылали яростью — не злобной, естественной яростью честного боя.

А потом я понял, что он на пределе, что он больше не чувствует ни боли, ни обиды, ни даже желания умереть. Он был полностью поглощен происходящим, забыл обо всем на свете… тогда я и убил его. Резко, быстро, точным ударом в сердце.

Такой удар казался мне единственным правильным, как и само решение сразиться с ним. Не в голову, не в шею, у меня не было желания уродовать его тело. Именно в сердце, потому что такие сердца не должны загнивать.

Думаю, он не успел понять, что умирает.

Пошатываясь, я направился к выходу. Я чувствовал себя очень усталым, причем не физической усталостью.