Первая ступень

Но где искать детали для воображаемой двери? Поразмыслив, Изабелла решила взять за основу вход в свою комнату в общежитии, благо его она помнила более, чем хорошо. Сказывались долгие бессонные часы, в течение которых она пялилась на окаянную дверь – изжелта-белую, обшарпанную, с многочисленными надписями, похабными и дурацкими.

Девушка начала с левого нижнего угла. Представила прямоугольный треугольник сходящихся деревянных балок, покрытых неровной резьбой, выступающие гвозди, полосы пыли – и вдруг воочию увидела этот кусочек прошлой жизни перед собой, прямо в белом свете. Изабелла так удивилась, что перестала думать о выходе – и видение тут же исчезло. Так девушка поняла, что должна всё время держать в голове то, что хочет создать.

Пришлось начинать всё по новой.

Второй раз вообразить левый нижний угол было делом техники. От угла Изабелла сосредоточено повела прямую линию вверх, метра на два в высоту, не забывая при этом продолжать кривоватую резьбу и характерные пыльные разводы. Когда будущий дверной косяк достиг нормальной высоты, девушка провела деревянную черту перпендикулярно к вертикальной, добавив пошлую надпись справа – что-то о мужиках и козлах. С радостью осознавая, что всё, что она представляет, действительно появляется перед ней, дочертила вторую половину дверного косяка, затем позволила себе недолго передохнуть, ни на секунду не отвлекаясь от своего творения.

Теперь необходимо было добавить дверь. Изабелла начала рисовать её снизу – вверх, дюйм за дюймом, царапина за царапиной, пятно за пятном, надпись за надписью. При этом она должна была думать и о косяке – пока что это казалось не слишком трудным. Изабелла вдохновенно творила, забыв обо всех проблемах и о себе самой. Она разместила ржавеющие петли и кривую, вечно болтающуюся ручку, и дело было сделано. Дверь была закрыта, но если Изабелла откроет её, может, она станет выходом?

Может. А может быть, и нет.

Изабелла попыталась сделать это мысленно. Она представила, как ручка поворачивается на девяносто градусов, как край двери отделяется от косяка, как неторопливо двигается наружу… Она воображала всё это так подробно, как только могла, постоянно держа в уме внешний вид двери до мельчайших подробностей, но это не помогало. Дверь открываться не собиралась.

«Выход есть, но он может не пожелать открыться тебе, – вспомнила Изабелла слова птицы. До этого она ощущала лишь лёгкую усталость, но тут почувствовала, как зашевелился гнев. – Но я должна выйти! Что мне тут делать целую вечность?! – Изображение двери слегка вздрогнуло и на миг пропало. Испугавшись, Изабелла тут же сосредоточилась на нём. – Всё ясно. Злиться нельзя, иначе всё пропадёт, и придётся начинать сначала. Так вот в чём их коварный план…»

План, надо признать, работал. Ввиду отсутствия тела Изабелла не могла прибегнуть к помощи таких немудрёных способов успокоиться, как потереть виски, глубоко подышать, обнять себя руками. В её распоряжении находилось лишь то, что определяет духовную составляющую личности: разум, эмоции и сила воли. Выход был один: использовать последнюю для обуздания вторых и заставить первый хорошенько поработать. Этим Изабелла и занялась.

После недолгих размышлений о том, что же она делала не так, девушка пришла к выводу, что всё было очень даже так. Никаких других вариантов, кроме как создать выход с помощью воображения, она не видела. На вопрос же, почему это не сработало, ответ нашёлся только один: Изабелла не могла заставить открыться дверь, потому что та выглядела материальной. Ей было подвластно лишь то, что ещё не обрело плоть, а воплощённым в реальность следовало управлять каким-то другим способом, по всей видимости, руками. Значит, нужно создать руки.

И Изабелла попыталась представить их – белые, расчерченные синими линиями вен, с длинными тонкими пальцами, обломанными ногтями, едва заметными шрамами. Она часто разглядывала свои ладони и без труда могла восстановить в памяти их облик до малейшей детали, но всё тщетно. Руки не появлялись. Изабелла так увлеклась, что едва не забыла о двери, и лишь исчезнувший верхний левый угол дверного косяка заставил её прекратить своё занятие и восстановить выход.

«Ну и как это понимать? Почему я не могу представить собственные руки? Что за!.. – Изображение двери задрожало и начало расплываться, и Изабелла сосредоточилась на нём, поспешно обуздывая эмоции. – Таааак… Мне нельзя нервничать, нельзя-нельзя-нельзя! Никаких чёртовых эмоций. – Дверь снова обрела чёткие формы, и девушка немного успокоилась. – Почему же я не могу сделать себе руки?.. Может, потому, что они не могут существовать без тела?.. Или потому, что само тело не может материализоваться в этом паранормальном местечке? Но дверь-то смогла! Впрочем, это всего лишь кусок деревяшки, а вот руки… Руки – это уже серьёзно. Возможно, нужен другой подход. Или… Может…»