Первая сверхдержава. История Российского государства. Александр Благословенный и Николай Незабвенный

Весной 1826 года, то есть всего через три месяца после восшествия Николая на престол, в Петербурге был подписан англо-русский протокол о совместных действиях. Вслед за тем Россия предъявила Турции ультиматум: признать греческую автономию (о перекраивании государственных границ речи пока не шло). Заодно уж Порта должна была даровать самоуправление Сербии и предоставить России свободу прохода через проливы. Франция присоединилась к протоколу, Пруссия уклонилась, Австрия же и вовсе заявила протест. Но довольно было солидарности и трех держав; в 1827 году они подписали Лондонскую конвенцию. В документе шла речь о мирном посредничестве в переговорах между султаном и греками, но имелась и секретная часть, где стороны уславливались в случае необходимости применить силу.

Махмуд II на давление не поддался. Собственных сил для отпора у него не хватало, и он обратился за подмогой к египетскому наместнику Мухаммеду Али-паше, который фактически давно уже являлся независимым владыкой и был могущественнее своего номинального сюзерена.

В Наваринской бухте (полуостров Пелопоннес) собрался турецко-египетский флот. К тому же месту прибыла и объединенная англо-французско-русская эскадра – формально для защиты международного мореплавания, на самом же деле для того, чтобы заставить Турцию покориться.

Демонстрация силы, особенно двухсторонняя – тактика взрывоопасная. Пугая турок, союзники чересчур приблизились к их якорной стоянке, и вследствие недоразумения началась пальба, переросшая в полномасштабное сражение. Невзирая на поддержку береговых батарей, флот султана был истреблен и потоплен, погибло 6 тысяч турецких и египетских моряков. Качество кораблей и экипажей у европейцев было несравненно выше.

Наваринское сражение. И.К. Айвазовский

Сражение при необъявленной войне в эпоху, когда уже сложилось твердое представление о международном праве, было чем-то неслыханным. Допустим, в подцензурной России только ликовали, славя Наваринский бой как триумф отечественного флота (хотя вообще-то союзниками командовал английский адмирал Кодрингтон), но в Европе с ее свободной прессой реакция была совсем не бравурной.

В Лондоне продолжала заседать конференция по греческому вопросу. Постановлением этой конференции от 4 ноября 1828 г. и протоколом от 10 марта 1828 г. греческая область Морея, занятая в конце 1828 г. французами, была вверена охране союзных держав, а протокол от 10 марта 1829 г. выработал детали будущего устройства Греции. Греция провозглашалась автономным турецким протекторатом; эта зависимость выражалась в уплате ежегодно дани в 1,5 млн пиастров. Ее внутреннее управление должно было быть независимым. Правителем должен был стать принц-христианин, не родственный династиям, правящим в Англии, России или Франции, причем государственное устройство должно было «приближаться» к монархии.

В Австрии бурно протестовали, в Англии и Франции общественное мнение разделилось, но возобладала точка зрения, что ввязываться в войну с Турцией не следует. В обеих странах из-за политического кризиса сменились кабинеты.

После этого Англия и Франция дали понять, что в дальнейшей эскалации участвовать не будут. Теперь исполнения решений Лондонского протокола добивалась одна Россия. Видя это, турки уступать передумали. Наоборот, они обострили отношения, заперев проливы для русских судов.

Под впечатлением свежих побед над персами Николай не устрашился воевать с Портой и в одиночку. 14 апреля 1828 г. он объявил султану войну. К тому времени войска уже были стянуты к границе. В Европе – Дунайская армия опытного фельдмаршала Витгенштейна (95 тысяч солдат); в Азии – Кавказский корпус победителя персов Паскевича (25 тысяч). У турок на западном театре стояло стопятидесятитысячное войско, на восточном – пятидесятитысячное, но к численному превосходству «азиатского» неприятеля русские были привычны, им случалось побеждать и при худшем соотношении сил.

Однако кампания 1828 года проходила тяжелее, чем ожидалось. Витгенштейн не блистал инициативностью и прежде (вспомним, как в 1813 году он не удержался на посту главнокомандующего союзными войсками), а с тех пор он моложе не стал. Положение фельдмаршала осложнялось еще и тем, что в действующую армию прибыл Николай, захватив с собой начальника Главного штаба графа Дибича, в прошлом витгенштейновского адъютанта. Царь и его помощник не брали на себя командования, но во всё вмешивались, поэтому командующий оказался в довольно неприятной ситуации. Его бывший подчиненный теперь был более важной, а главное, более приближенной к государю персоной. Все успехи приписывались Дибичу, все неудачи сваливались на Витгенштейна.

Армия бодро оккупировала Молдавию и Валахию, где не было вражеских войск, но целый месяц провозилась с форсированием Дуная и застряла у первой же сильной турецкой крепости – Браилова. Попытка взять ее штурмом не удалась. Гарнизон сложил оружие только в июне, после ожесточенного сопротивления.