Первая волна мирового финансового кризиса

Рефлексивность лучше всего демонстрировать и изучать на примере финансовых рынков: предполагается, что они управляются именно научными законами. Наука в других областях продвинулась не так далеко. Даже на финансовых рынках рефлексивные процессы возникают лишь время от времени. Представляется, что в целом рынки следуют опре­деленным статистическим правилам, но время от времени эти правила нарушаются. Таким образом, мы можем раз­делить ситуации «шума», то есть ежедневных достаточно предсказуемых событий, и непредсказуемые рефлексивные ситуации. Последние гораздо более важные — они меняют ход истории. Это предположение заставило меня утверж­дать, что значимые для истории процессы отличаются от повседневной жизни мерой присущей им рефлексивности. Но это утверждение ложно. Существует огромное количе­ство исторически значимых событий, не являющихся реф­лексивными, например землетрясения. А значит, различие между «шумом» и рефлексивностью превращается в некую тавтологию: рефлексивные события по определению не оставляют прежними ни объективные, ни субъективные аспекты реальности.

В наши дни прогресс когнитивной науки и языкознания несколько дополнил концепцию рефлексивности. Рефлек­сивность проводит разделение лишь между двумя функци­ями: когнитивной и манипулятивной. Эта классификация представляется достаточно грубой, особенно если сравнить ее с недавними исследованиями в области мыслительной деятельности и языка, учитывающими огромное количе­ство нюансов и деталей. Тем не менее концепция рефлек­сивности попрежнему важна. Как и раньше, она указывает на искажения, которые допускают философы и ученые, из­учающие окружающий мир. Они в основном сосредоточе­ны на когнитивной функции, и до тех пор, пока манипулятивная функция не вмешивается в процесс познания, они предпочитают ее игнорировать или сознательно исключать при исследовании. Лучшим примером этому служит тео­рия экономики. Теория совершенной конкуренции была выстроена на предположении о совершенном знании. Когда это утверждение показало свою несостоятельность, эконо­мисты стали использовать более изощренные аргументы для защиты своей идеи фикс от надоедливой рефлексив­ности. Вследствие этого предположение о совершенном знании превратилось в теорию рациональных ожиданий — выдуманный мир, не имеющий никакого отношения к ре­альности. Подробнее об этом мы поговорим в следующей главе.

Принцип неопределенности в человеческой жизни

Отличительным свойством рефлексивности является то, что она вносит элемент неуверенности в мышление участни­ков и элемент неопределенности в саму ситуацию, в рамках которой они действуют. Рефлексивность чем-то напомина­ет принцип неопределенности в квантовой физике, уста­новленный Вернером Гейзенбергом, с одной существенной разницей: квантовая физика имеет дело с явлением, внутри которого нет мыслящих участников. Открытие Гейзенбер­гом принципа неопределенности ни на йоту не изменило поведения квантовых частиц или волн, а признание реф­лексивности способно изменить поведение человека. Таким образом, неопределенность, связанная с рефлексивностью, влияет не только на участников, но и на ученых в области социальных наук, пытающихся установить универсальные законы, описывающие поведение человека. Этот дополни­тельный элемент неопределенности можно назвать челове­ческим принципом неопределенности, и его наличие услож­няет задачу, стоящую перед общественными науками.

Ошибка Просвещения

Большинство проблем при изучении рефлексивности воз­никало от того, что я был вынужден использовать лексикон, не признававший факта существования рефлексивности.

Я пытался показать взаимосвязь между мышлением участ­ников и ситуацией, в которой они находятся, однако запад­ная традиция пыталась, напротив, разделить мышление и реальность. Эти попытки порождали дихотомии — напри­мер, противопоставление тела и духа, идей Платона и наблю­даемых явлений, материального и идеального, утверждений и фактов. К той же категории относится предлагаемое мной разделение между субъективными и объективными аспек­тами реальности.

Происхождение такой дихотомии вполне объяснимо: цель когнитивной функции состоит в создании знания. Знание требует наличия утверждений, соответствующих фактам. Для того чтобы установить между ними соответ­ствие, утверждения и факты должны рассматриваться как независимые категории. Тем самым поиск знания приводит к разделению мышления и реальности. Этот дуализм имеет корни в древнегреческой философии, а в эпоху Просвеще­ния он стал основным способом взгляда на мир.