Первая волна. Сексуальная дистанция

– Кстати, какая сейчас практика по бракоразводным процессам?

– Никакой. Ее нет, – последовал ответ.

– Ну, значит, готовься, Серый, будет.

Лекс вернулся в постель, где безмятежно спала Елена Троянская. Он аккуратно перелез через нее на свою половину узкой кровати и прижался сзади. Хер с ним, с обыском. Оно того стоит.

Это были двое суток непроходящего опьянения. С каждым разом он узнавал ее все лучше и теперь знал, как прикоснуться, как обнять и куда поцеловать, чтобы она возбудилась и почувствовала себя счастливой. От количества улыбок болело лицо, все мышцы ныли как после долгой тренировки, но это ничуть не мешало и в душе, и на кухне, на столе, на полу и, конечно, в кровати снова и снова сплетаться руками, ногами, губами.

У нее никогда не было столько секса и никогда не хотелось столько. Альбина сама себя не узнавала, откуда только прорезался такой темперамент? Они подолгу не давали друг другу уснуть, а потом просыпались среди ночи и снова занимались любовью как одержимые. Даже разговоры у них получались очень короткие. Начнут говорить, поглаживая ладони и пальцы друг друга, заиграются и вот уже трутся не только руками, а все тело приходит в движение, и тема замирает, а диалог продолжается в безмолвном режиме. А поговорить хотелось обо всем на свете, но успеется, еще успеется, столько времени впереди. Насытить бы голод хотя бы немного. Но в те дни им не удалось приблизиться к сытости и даже представить, что это возможно.

– У меня от твоей бороды уже лицо горит, – и тут же погладила мягкой ладонью по щетине, поцеловала.

У нее даже голос изменился, так казалось. Стал каким-то глубоким, мягким, тягучим.

– Надо вылезти из постели и прокатиться до магазина. Бритву купить, зарядку для мобильного. – Он улыбнулся и ответил на поцелуи. – Но ка-а-ак? Я на минуту не могу от тебя оторваться.

Он рассматривал на просвет ее ладонь. Против солнечного света из окна ее бесконечно длинные, тонкие пальцы казались светящимися и почти прозрачными.

– А почему не домой?

– Далеко, – солгал он.

– А мне надо съездить домой…

– Зачем? – в грудь больно ударило неприятным.

– Забрать вещи. Документы, одежду, ноутбук, сменное белье, в конце концов.

– Оно тебе ни разу не пригодилось, – он против воли широко улыбнулся, она ответила взаимной улыбкой. – И в моей рубашке тебе лучше, чем мне.

– Я не могу вечно отпрашиваться с работы, рано или поздно придется появиться.

– Увольняйся к чертовой матери, – прошептал он ей в самое ухо. – Не будешь же ты в том доме работать и дальше? Отдохни. Займись живописью.

Она вздохнула так мечтательно и протяжно, улыбнулась еще раз и, повернувшись к нему, задела губами его губы, но немедленно отпрянула, не давая втянуть себя в полноценный поцелуй.

– Выставишь его из своей квартиры, сдашь в аренду, будет тебе доход на помаду, об остальном я позабочусь.

– Ты сам на работу забил. Позаботится он.

– Могу себе позволить небольшой отпуск впервые за пять лет.

– Мне все равно надо домой, понимаешь?

– Не надо. – Его ладонь выпустила ее ручку и заскользила по животу вниз, вниз. Она вся изогнулась, вывернулась из его лап и села на расстоянии.

– Запрещенный прием, Вольский, – она попыталась скрыть за бодрым тоном бросившийся в лицо румянец и сбившееся дыхание, – не получишь ничего, пока не свозишь меня за вещами.

– Ммм, – он приподнял брови и перевернулся на живот, – шантаж! Обожаю! – он подобрался, будто кот, охотящийся на птичку.

Она слезла с кровати и с улыбкой отступила еще, пока он жадно пялился ей между ног. Прикрылась ладошкой. Твюмть, он чуть не взорвался от хохота.

– Леша, ну я серьезно!

Он с рычанием бросился на нее с кровати, и она с визгом и хохотом вылетела из спальни, но тут же была сграбастана его лапами, и он втащил ее обратно. Обхватил за плечи и поперек живота, сжал ладонью подбородок и основание шеи и горячо задышал ей в ухо.

– Я не веду переговоров с террористками, – глухо проговорил он, – сдавайся или я применю грубую силу.

Альбина уронила голову ему на плечо, и у нее подкосились ноги. Она завела ручки назад и вцепилась в его шею и затылок, часто, тяжело задышала, закрыв глаза.

– Господи, как же я хочу тебя, грубого, сильного, – простонала она.

Он рывком развернул ее к себе, схватил, оторвал от пола и прижал спиной к стене. Усадил на основание бедра, сдавил шею пальцами и горячим, жадным поцелуем впился в губы, как будто хотел искусать, съесть, овладеть ею ртом. Альбина застонала. Никогда она еще не испытывала такого жгучего возбуждения, от которого все тело горело нестерпимым жаром, а внизу живота будто раскаленная топка разгоняла по телу все новые и новые волны похоти. Она обхватила его ногами за пояс и потеряла разум, желая одного – жесткого, грубого, немедленного проникновения. Ее ногти царапали спину Лекса так сильно, что плечи покрывались красными полосами. Он выпустил ее губы и с рычанием обхватил губами кожу под ухом, сжал, заскользил по шее зубами, заставляя вздрагивать всем телом и дрожать в предвкушении.