Первая волна. Сексуальная дистанция

Лекс чувствовал, что опять заводится. Что снова давит и перегибает. Ездок на шее и альфонс в сочетании с жестоким подавителем народных восстаний – это тянуло на полномасштабную агрессию против главы семейства. Того и гляди ощетинится, закроется и перейдет в атаку. В самом деле, Альбина такой человек, что не вышла бы замуж, кабы он хотя бы котика пнул, не то что тащить в автозак беременную женщину или инвалида. Хотя кто поручится, что под маской человека с занесенной дубинкой был не Денис? Она поручалась, а Лекс готов был допустить любую дичь для демонизации соперника. Так и удар крепче, и мораль выше. А что парень даст достойный отпор, теперь было очевидно.

– Он добрый, надежный, он меня очень любит и понимает. У нас вообще как-то так вышло, что мы друг друга как будто сто лет знаем. Фразы друг за друга заканчивали. Это так было неожиданно и странно. Я же очень закрытый человек, ты сам знаешь.

Алекс сам знал. Знал, что добрый, надежный, любит и понимает как никто, что знает ее сто лет не в воображении. И жизнь ей спас по-настоящему. И нужен ей был он – Лекс, а нашелся этот – пародия на минималках. Неужели она этого не понимает?

– Я верю, Аль, ты бы за дебила не вышла, – выдавил из себя Вольский.

– Знаешь, как он мне предложение делал? – она мечтательно улыбнулась. – Я выхожу на балкон, а на траве под окном солдатами выложена фраза «Выходи за меня». Целый взвод пригнал, – ее глаза светились восторгом.

Взводный… не хило, лейтенант какой-нибудь. Не последний человек и все бросил. Ясно, что «Пятерочку» охранять ему погоны жмут. И ясно, что жену он без боя не отдаст. Кстати об этом.

– Аль, – он прервал поток болезненных подробностей их любовной идиллии. – Мне нужна твоя помощь.

– Конечно! – оживилась она.

– Я вообще не астролог, но вчера, я считаю, что звезды сошлись. Нам ведь в компанию очень нужен сотрудник в клиентский отдел, работа деликатная, у нас заказчики капризные бывают, не посадишь человека без души и без мозгов. И я подумал, может, ты выручишь? – он посмотрел на нее с надеждой и тревогой.

– Ой, – она испугалась, – я с клиентами не работала никогда… я продавать не умею и стесняюсь.

– Тебя всему научат. Никому ничего не надо продавать! Это скорее дипломатия: свести интересы того, кто платит, и того, кто исполняет. – Он быстро сорвался на уговоры, черт, так легко все дело провалить, и зашел с козырей. – Да и платят у нас больше. Сколько у тебя зарплата?

– 35… – выдохнула она.

– Да ладно! – возмутился Лекс. – Хочешь 70? Для начала.

Она подавилась шампанским.

– Леш, ты не шутишь?

«Это ты не шутишь, Аль? Вдвоем в Питере жить на 35 тысяч полгода?! Как это вообще возможно?» – проорал он мысленно, а вслух ответил:

– Абсолютно серьезен. Видишь? Даже не улыбаюсь. – И тут же начал лыбу давить. – Ты же сама говорила: трудно найти работу. И вот она, стучится в дверь, – он постучал по столешнице. – Сова-а-а, открывай, медведь пришел.

В следующую секунду она налетела на него с визгом и крепко обняла, прижавшись ухом к плечу. Алекса окутал запах ее волос, и он немедленно выключился из окружающей реальности, возбуждением ударило в низ живота и приятно болезненным спазмом прокатилось в грудь, где взорвалось как фейерверк. Он расплылся в широченной улыбке и поднял было руки, чтобы обнять в ответ, но она уже отпустила его и отодвинулась.

– Я просто ушам своим не верю! Ты почему такой? Пришел и столько делаешь для меня?

– Привычка с детства заботиться о тебе, – он пожал плечами, – так же, как у тебя со мной обниматься, – и засмеялся.

– Теперь все время меня будешь этим подкалывать? – она демонстративно надулась, но возбужденный румянец выдавал ее реальное состояние – радости и восторга. Одним махом решение стольких проблем!

– Да! – серьезно ответил он и снова заржал, и на этот раз она к нему присоединилась.

Окрыленный Вольский ввалился домой, впервые за неделю упал мордой в подушку и безмятежно уснул на всю ночь. Ему снилась крыша, Альбина, он чувствовал во сне прикосновение ее руки, которой она сжимала его ладонь, и они бежали, бежали по крышам. Тот самый сон, когда ты рвешься изо всех сил, но двигаешься как сквозь кисель и убежать не можешь. За ними гнались гвардейцы в шлемах и масках, а они прятались, и Лекс слышал во сне ее тяжелое дыхание. И вот наступил тот момент, которого все ждут во снах: он нашел ее губы, и они целовались долго, протяжно, подробно. И он возбуждался, как получается только во снах. А потом прозвучал выстрел, и в грудь что-то больно ударило. Обернулся. Там стоял Денис, и Лекс начал падать, падать, падать в черноту.

Вздрогнул, проснулся. Что за мелодрама? Потер грудь в том месте, где его прострелили. Тело будто помнило ранение. Но помнили и губы, и руки все, что было до этого, и он закрыл глаза, отогнал все лишнее и погрузился в переживание ощущений от сна, смешанных с реальными воспоминаниями, и не заметил, как провалился снова. Уже без сновидений.