Первая встреча – последняя встреча

Эльдар Рязанов. Марианна, а разве дома вы не слышали его песни, как он распевается перед концертом, или его пластинки и магнитофонные записи?

Марианна. Он перед концертами распевался не своими песнями. Народными. А его пластинки у нас дома никогда не ставились. Он почему-то не любил этого. Хотя у нас были его американские пластинки фирмы «Колумбия». Мы тогда не думали о том, почему его песни никогда не передают по радио. Он не жаловался, был человеком гордым, независимым. Всю свою боль переживал внутри. Это я уже после поняла.

Эльдар Рязанов. Я читал его письма, в частности, те, которые он посылал домой с гастролей. Их без содрогания читать невозможно!

Лидия Владимировна. Если в письме было написано «У на У» – это означало «уборная на улице».

Эльдар Рязанов. Вот приведу одно письмо: «Номерище громадный, в пять коек. Все это одному мне.

Вода на первом этаже, а в сортир надо ходить во двор, в сарай или на шоссе. И вот в таких условиях надо здесь жить и петь чудесные песни. Это у нас называется культурное обслуживание. Построили бы хороший сортир, вот это было бы настоящее культурное обслуживание. А то строят дворцы культуры, а сортиров не строят. Забывают, что культура начинается с него. Злость берет: ни умыться, ни отдохнуть. И на кой дьявол посылать им Вертинского, может быть, они еще Ива Монтана захотят… Тут лают собаки, в окно ко мне врывается трехэтажный мат с улицы. Воды нет попить. Отче мой, зачем ты меня покинул, сказал Христос на Голгофе. Целую тебя, Лиличка, жена моя дорогая, и родных дочек».

Марианна. Он, конечно, работал на износ. Не умел ни халтурить, ни петь вполсилы. Сколько у нас писем, как он, больной, кашляет, с температурой, идет на концерт. Он испытывал адские муки. Но будучи человеком точным, обязательным, человеком старой школы, не мыслил себе сорвать концерт или опоздать.

Вот его описание одной из поездок по Дальнему Востоку:

«Живу в вагоне, который стоит в тупике, на станции. Купе у меня четырехместное, жесткое. Проводница спит на полу. Иногда она готовит борщ. Сижу на завалинке станционного амбара и пишу тебе письмо. Тут бродят утки, гуси, куры и козы с козлятами. Все голодные, ищут себе пропитание, копаясь в мусоре. Мы только что «позавтракали» чаем с сухим черным хлебом. Потом сходили на базар. Там, кроме семечек, ничего нет».

Эльдар Рязанов. А вот другое письмо, которое тоже рвет сердце. «Я уже поправляюсь, Петочка…»

Марианна. Так он называл маму.

Эльдар Рязанов (продолжает читать письмо). «…но все гудит. В голове шум, сердце стучит и главное, это вечное последнее время непрекращающееся беспокойство. Куда бежать? Что делать? И главное – дети. Мне много лет. Как они вырастут? Доживу ли я до этого? Как их обеспечить? Всё это мучает меня и терзает дни и ночи. А тут еще расхлябанный нервный аппарат актера-одиночки, фактически не признаваемого страной, но юридически терпимого. На самом деле любимого народом и признанного им. Что писать? Что петь? Есть только одна правда: правда сердца, собственной интуиции. Но это не дорога в искусстве нашей страны, где всё подобрано к моменту и необходимости данной ситуации. Я устал и не могу в этом разобраться. И не умею. У меня есть высшая надпартийная правда – человечность. Но сегодня она не нужна… Всё это трудно и безнадежно. И бездорожье полнейшее».

Лидия Владимировна. В его гастролях было и такое: мороз пятьдесят восемь градусов. В зале сидят люди в полушубках, идет пар изо рта, а он стоит во фраке. Нетопленые номера, где невозможно согреться и где зуб на зуб не попадает… Он был в отчаянии. Но когда возвращался домой, то сбрасывал с себя то, что его угнетало в поездках. И сразу хотел веселья, устраивал веселый кутеж. Начинали печь пироги, делать салаты. Александр Николаевич очень любил салаты. И сам умел их делать. Приглашались гости, и тут он становился очаровательным рассказчиком, радушным хозяином, гостеприимным.

Гости были счастливы побыть с ним. Все были обласканы. Друзья получали огромное удовольствие и от рассказов Александра Николаевича, и от теплой атмосферы, которая царила у нас в доме.

Эльдар Рязанов. Вспомните какую-нибудь историю, байку из тех, что он рассказывал.

Лидия Владимировна. В Берлине собралось изысканное общество. Гости поужинали. Началась беседа.

«Когда я жил в России, то был губернатором», – поведал один.

«А я до революции устраивал роскошные балы в своем имении», – сказал другой.

«А я был раньше помещиком», – сообщил третий.

«А мой отец – председатель дворянского собрания в Туле».

Это были вечные темы эмиграции. Один из гостей молчал, сидел поодаль в кресле и гладил маленькую собачку. Александр Николаевич подошел к этому господину. И, чтобы сделать ему любезность, сказал: «Славный у вас песик. Какой он породы?» Человек спокойно посмотрел на него и ответил: «До революции он был сенбернаром».