Первая заповедь

Услышав название клана, охранитель ощутимо напрягся и сделал крохотный шажок назад – о Серых толковали всякое, но все слухи сводились к одному – в большинстве случаев за спиной у них оставалась гора трупов. Конечно, так было далеко не всегда, и Серых учили выполнять Заказ как можно чище, однако каждый Карающий считал необходимым подобные слухи только раздувать – страх, как говорил наставник Тиниэль Горт, знаток душ человеческих, сам по себе является оружием гораздо более смертоносным, чем любой кинжал. Сумевший заронить в сердце противника страх уже наполовину победил.

– Да, мессир Гальперн. Вы не ошиблись. Вижу, оружие вы уже выбрали, – Шакнир медленно достал из ножен парные кинжалы. – Говорю для всех: я пришёл лишь за мессиром. Каждый, кто встанет на моём пути, будет убит. Кто отойдёт в сторону, останется жить.

Амос Зальцман моментально юркнул в щель между двумя огромными бронзовыми бочками и затаился там, тихо, как мышь.

– Ваша речь выдаёт в вас человека непростого, – Гальперн ощутимо боялся, но старался не подавать вид, пряча волнение за вежливой улыбкой. И прячась за спиной охранителя. – Не ошибусь ли я, если стану называть вас мессиром?

– Как вам будет угодно, – в тон ответил Шакнир.

– Грива, убей мессира Мертвеца, – казначей хлопнул до сих пор колеблющегося бойца по плечу, – даю тысячу реалов золотом.

Названная сумма, ещё не существующая, но обещанная, упала на чашу внутренних весов Гривы, моментально перевесив страхи и сомнения. Охранитель сделал шаг вперёд, одновременно поднимая клеймор. Шакнир ушёл в сторону, и тяжёлый клинок едва не выбил щепки из деревянного пола, но Грива каким-то чудом сумел направить инерцию вбок, метя Шакниру в ноги, стремясь подрубить, повалить, добить. Убийца отпрянул и прижался спиной к бочке. Справа возникло острие меча Гальперна, Шакнир принял его на крестовину кинжала, выкрутил запястье, отводя меч в сторону, и что было сил ударил ногой по держащей рукоять кисти. Казначей вскрикнул и выпустил меч, Шакнир моментально развернулся в сторону охранителя, едва успев присесть – тяжёлый клеймор опустился туда, где секунду назад была его голова. Удар оказался такой силы, что пробил толстые доски – по лезвию потекло светлое пиво, в воздухе мгновенно возник тонкий аромат хмеля. Грива попытался выдернуть меч, но Шакнир был быстрее, гораздо быстрее – левой рукой с зажатым в ней кинжалом убийца перерезал ахиллово сухожилие, а после, оттолкнувшись от бочки всем телом, изо всех сил ударил плечом в подбородок охранителя. Челюсть хрустнула, Грива издал невнятный хрюкающий звук и мешком свалился на пол, выпустив застрявший в древесине клеймор.

Шакнир развернулся как раз вовремя, чтобы движением ноги отбросить подальше меч казначея. Аарон Гальперн, к немалому удивлению Шакнира, бросился вперёд, а не назад, ревя, как разъярённый бык, но убийца легко ушёл в сторону и всадил кинжал по самую рукоять в правый бок, разрезая надвое печень. Казначей хлюпнул и упал, неловко елозя руками по дощатому полу, на котором уже собралась пивная лужица.

Теперь нужно было действовать быстро. Шакнир не мог творить заклинания так, как это делал Азат, походя, не задумываясь, кроме самых простых, вроде Молчания или Небесного фонарика. Заклинания же Фай, Разума, требовали десяти-пятнадцати секунд полной концентрации. Лишь бы не подоспели другие охранители, наверняка оставшиеся в прилегающем к пивоварне трактире, да не очухался бы Грива…

Обошлось. Заклинание было готово, Шакнир почувствовал его незримые нити между своими пальцами, и усилием воли протянул эти нити к голове Гальперна, вырывая из его памяти куски воспоминаний, перекачивая их в специально обработанный для этих целей изумруд, делая это грубо, жестоко, попутно стирая большую часть личности казначея – однако для тонкой ювелирной работы не было ни времени, ни достаточного количества энергии Фай. Впрочем, жить Гальперну оставалось меньше минуты, и убийцу не особенно заботило его пострадавшее сознание.

Аккурат в тот момент, когда Шакнир закончил, в пивоварню ворвались ещё трое охранителей. Убийца бросил в их сторону пузырёк с дымом Картау – особой химической смесью, что давала густые облака чёрного едкого дыма, для здоровья, впрочем, совершенно не опасного. Дым Картау, в отличие от многих других изобретений, был создан людьми, а не Горными, но стоил всё равно очень дорого, да и достать его было сложно. Однако Шакнир, с его-то нынешним состоянием, мог позволить себе такие траты. Со стороны двери послышался судорожный кашель, убийца удовлетворённо кивнул самому себе, нагнулся к корчащемуся в агонии Гальперну и перерезал казначею горло. Он любил иногда поговорить с Целями, уважал тех, кто встречал свою смерть достойно, с оружием в руках, но, когда начиналась работа, кровавая и привычная, для слов не оставалось места, была только предельная ясность ума и безукоризненно точные движения несущих смерть клинков.