Первая жена (сборник)

Андрей Григорьевич был человеком зрелым, лет, наверное, пятидесяти пяти-пятидесяти восьми. Одинокий, не слишком ухоженный и совсем не модный, он целиком был погружен в свое театральное царство. Книги, сценарии, репетиции, наброски, творческие вечера занимали все его время и пространство. Казалось, что о самом себе, как о существе анатомическом и физиологическом, он практически не думал. Питался кое-как, одевался небрежно. Его подопечные в буквальном смысле взяли над ним шефство: подкармливали в театральном буфете и на все праздники дарили что-то из одежды. Так, у него появились светлые сорочки, несколько пуловеров, шарф и даже зимняя куртка. К очередной премьере артисты уговорили его пойти на примерку нового костюма. Андрей Григорьевич сопротивлялся поначалу, а потом вынужден был согласиться. Его старый костюм служил ему уже более десяти лет и выглядел совсем уж плохо.

Зато он настолько заботился о своем детище, настолько ценил своих артистов, мог так душевно и эмоционально поучаствовать в судьбе каждого, что актеры отвечали ему взаимной любовью и уважением. Непонятно, как ему удавалось привлечь спонсоров, без которых вряд ли были бы возможны сложные декорации и яркие костюмы, без которых не видать бы артистам вознаграждений за свое творчество, но тем не менее спонсоры были, и театральная студия если не процветала, то держалась на плаву стабильно уже много лет.

Майя попросилась выйти на сцену.

– Разумеется! – режиссер сделал приглашающий жест. – Что будете читать?

– Можно я вам свои стихи почитаю?

– Свои? Ну читайте.

Ей показалось, что его не слишком заинтересовало это предложение. Как правило, на прослушивании принято читать классику, но, видимо, он был в благостном расположении духа, никуда не спешил и потому сказал:

– Читайте смелее!

Майя вздохнула и, опять ощутив невесть откуда взявшийся ком в горле, безвольно опустила руки. Потом закрыла глаза и осипшим, словно бы потрескавшимся, голосом начала:

На свадьбе чужой он куплеты играл,

Но как-то надрывно уж очень и нервно.

Похоже, невесту давно уже знал

И даже влюблен был немного, наверно…

Он должен веселое был бы играть,

Но что-то его на романсы тянуло.

И взгляд бы ее хоть разочек поймать,

Но нет. Избегала его, не взглянула.

Он голову очень держал высоко,

Почти запрокинул, надеясь на волю,

Но слезы-предатели – Боже, за что? —

Текли по щекам, не спасая от боли.

Закончилась песня, сломалась струна…

Да что там струна? Душа вся разбита.

Невеста, теперь уж чужая жена,

Слезу утирала платочком расшитым.

Майя глаза держала закрытыми. Когда закончила читать, по-девичьи вытерла ладонью слезы и почти без перерыва продолжила:

Не для денег, не для славы,

Только боль бы утолить.

Вне корысти. Так, забава —

Что-то делать, как-то жить.

Со слезами и со стоном,

С перечеркиваньем строк,

То со скрипом, то с подъемом,

Что-то с плюсом, что не в прок.

Чаще грустно, чем со смехом,

Реже радость, ярче боль,

И какого ждать успеха,

Если вымерла любовь?

Если голая пустыня,

Если ветру выть и выть…

Вряд ли слава, вряд ли имя…

Что-то делать, как-то жить…

– Читайте еще! – режиссер погрузился в сентиментальное настроение и, похоже, не хотел выбираться из него.

* * *

Она много читала в тот вечер. И хотя некоторые стихи были надрывны, тяжелы и вызывали душевную муку, Майя испытывала удовольствие от сцены. Пусть нет зрителей, пусть она пока не играет в спектакле, а только декламирует собственные поэтические сочинения, пусть пока не ясно, сложится ли ее сценическая история, не важно. Важно то, что именно сейчас она искренна в своем душевном порыве, именно сейчас ей внимает пусть один, но очень важный и благодарный слушатель и именно сейчас, в этот момент, она счастлива!

Под впечатлением услышанного Андрей Григорьевич произнес:

– Майя, вот что я вам скажу! Вы – человек искренний. Я считаю в актерском мастерстве искренность главным качеством. Да, есть такие понятия, как талант, способности, дар… Не знаю, есть ли нечто подобное в вас. Пока не знаю… Но даже и это неважно. Я вас беру! Вы очаровательны даже в своих переживаниях. Вы полны любви, горечи, обиды, и, что самое главное, вы не стесняетесь выражать все эти чувства!