Первая женщина моего мужа (СИ)

Бросила быстрый взгляд на Тимура, тот ответил ей сальной злой ухмылочкой. Этот козел успел наврать с три короба, что она не только его совратила, но еще и лишила невинности. И как она не сообразила, что это подстава, когда Тимур в последний раз стал вести себя в постели не так, как обычно? А на самом деле на нем и до нее негде было клеймо ставить! Но кто же поверит ей, а не любимому сынку?

- Власта Викторовна… я бы не стал прибегать к настолько радикальным методам, но вы очень унизили нашего ребенка, - проговорил Альберт, когда она добралась до двери.

Власта резко обернулась. Тимур сначала послал ей победный взгляд, затем сделал неприличный жест, а когда его мать к нему обернулась, изобразил вселенскую печаль.

- Поэтому мы не можем оставить все так, как есть, и отпустить вас безнаказанной… Даже не пытайтесь пристроиться в какую-нибудь фирму. Вы должны понимать - разузнать про то, есть ли в компании такой… ценный сотрудник, как вы, не составит труда. А если вы все же пристроитесь хоть куда-то, сначала вас уволят, а потом ославят. А может, наоборот, - процедила Мария.

Власта лишь огромным усилием воли не отреагировала так, как хотелось. Она не бросилась и не расцарапала Самойловой лицо. Не плюнула в наглую усмехающуюся рожу Тимура.

- Пошли вы к черту! - отчеканила она и просто вышла.

Вернулась домой вся в раздумьях. У нее кроме Кати никого не осталось. Алина жила своей жизнью, Денис пропал, но его она видеть не желала даже под страхом смертной казни. Сычев лишь пересылал им с дочкой алименты, да и то делал это изредка, видимо, чтобы не иметь проблем с судом.

В общем и целом, Власта осталась одна… Срываться отсюда, когда учебный год Кати был в разгаре? Нет. Она останется и отыщет себе работу. Пусть даже и придется идти куда-то не по профилю…

Поняв, что сжала тарелку, которую намывала в третий раз, с такой силой, будто хотела переломить, Власта откинула ее прочь. Фарфор приземлился на пол и разлетелся на осколки.

Власта бросилась поднимать их, но тут же порезалась. Боль отрезвила, дала понять, что в жизни Власты наступил крах…

Тогда она отпихнула от себя осколки и, закрыв лицо ладонями, разревелась белугой.

Все было кончено.

*

- И вот что нам теперь делать, Гончарова? - задумчиво проговорил Олег, взирая на огромную гору цветов, которые нам подарили на свадьбу.

Мы только-только привезли их из ресторана домой и пока свалили на пол. Быстро переоделись, а после принялись за букеты, чтобы наскоро разобрать их, пока они не завяли.

- Ум—м—м, - протянула я, едва не мурлыкая от удовольствия. - Мне нравится, как звучит. Гончарова, - повторила за мужем.

Прошло целых три года с тех пор, как отец вручил мне бумаги из суда, по которым дар Дениса вернулся к папе, а потом отвез к нотариусу, где оформил документы на мое имя.

С Сычевым за это время мы пересеклись лишь пару раз - когда он вернулся в город и бросился ко мне с мольбами принять его обратно, потому что он избавился от моей матери. И второй - когда мы забирали документы из ЗАГСа.

Я знала, что Дэн куда-то уехал, но до него мне уже не было дела. Сначала я просто стала выстраивать свою жизнь так, как мне было нужно, а после нас с Олегом закрутило в таком страстном романе, что я даже удивлялась тому, насколько можно гореть отношениями.

С Гончаровым все было совершенно иначе. Если Денис был немного ленив во всем, что касалось ухаживаний, и мне даже рядом с ним казалось, что так и должно быть, то Олег показал мне, что значит чувствовать себя женщиной рядом с любимым.

Закономерным итогом и стала наша довольно скромная свадьба, на которой собрались лишь самые близкие. И, конечно, ни моя мама, ни сестра, с которой я виделась лишь единожды, в этот круг не входили.

- Мне тоже очень нравится, как это звучит, - притянув меня к себе, ответил Олег. - И хорошо, что мы улетаем в путешествие только через неделю. Хоть полюбуемся на эту красоту, - показал он на розы и прочие лилии.

Я провела носом по шее Гончарова и, закатав рукава блузки, вздохнула:

- Что ж… давай просто разберем их на два букета, каждый из которых сунем в ведро. Два букета… - повторила я. - Это будет… символично.

Бросив на Олега весьма двусмысленный взгляд, я поняла: буду признаваться в беременности прямо сейчас.

- Символично? - уточнил Гончаров.

- Ну да, - кивнула я, рассортировывая букеты по цветам. - Я просто не хотела тебе говорить до свадьбы, чтобы ни у тебя, ни у меня не возникло ощущения, что мы женимся по залету.

Надо было видеть выражение на лице Олега! Сначала он очень надолго завис, переваривая услышанное, затем его глаза округлились и он, бросив розы, которые держал в руках, подался ко мне.

- Постой! Ты же не хочешь сказать… что у нас будет ребенок? - спросил он, взяв меня за плечи и сжав их осторожно, но с нежной силой.

Я кивнула и рассмеялась. Прежде всего потому, что гримасы Гончарова были такими, хоть комиксы рисуй.

- Постой еще раз… - попросил он. - Ты сказала два букета…