Первая жертва

Однако самое ужасное заключалось в том, что он не испугался. Его даже не удивило, что Миранда и Мика имели в себе какие-то потусторонние качества. Эта вялая отрешенность встревожила его больше, чем феерическая полупрозрачность Миранды. И тут было несколько возможных объяснений: он сходил с ума; переживал визуальные галлюцинации; или, что хуже всего, находился в полном рассудке. Последнее предполагало, что его хозяева действительно являлись теми, за кого себя выдавали. Внезапно у него перехватило дыхание. Неужели он встретил существ, которые построили этот город? Неужели таким образом они вводили его в свое пространство, чтобы предстать перед ним и наладить контакт?

Аарон начал искать пути отхода. Он пока не нуждался в них, но опыт подсказывал ему, что такое время скоро придет. От коттеджа исходило что-то ужасное, и он все чаще находил в лицах Миранды и Мики какие-то тревожные и до сих пор не замеченные черты. Аарон мог следить за ними часами, посматривая искоса или разглядывая в упор. Иногда он замечал, как контуры их фигур начинали расплываться и дрожать, хотя это могло ему только казаться.

А потом Аарон повел свою игру, избрав простую, но проверенную тактику. Прежде всего он включил в распорядок дня утренние прогулки. С каждым днем они становились все длиннее и продолжительнее, и Аарон совершал их в любую погоду. Он знал, что его план продиктован безумием. Он понимал, что увяз в фантазиях ума. Но он не собирался сдаваться отчаянию и по-прежнему лелеял надежду уйти.

Аарон продолжал растягивать свои прогулки, и никто не делал по этому поводу никаких замечаний. И вот однажды утром, когда тропа привела его к небольшому мосту через ручей, он перешел на другой берег и, оглянувшись, заметил, что ландшафт позади него немного изменился. Аарон понял, что пора уходить, и смело зашагал навстречу неизвестному.

Впереди раскинулось огромное поле. Аарон не знал, где именно находился Чужеземный Город, но ему казалось, что он выбрал верное направление. Через некоторое время равнина уступила место лесистым холмам. Тонкие стволы молодых деревьев тянулись до самого горизонта. Над головой раздавалось карканье ворон, которые следили за ним с ветвей, как стражи злого колдовского царства. А день, казалось, тянулся вечно, и низкое солнце белело на блеклом небе. Черные ветви мешали смотреть вперед и путали его мысли. Аарон устал. Но он знал, что останавливаться нельзя – во всяком случае, не здесь и не сейчас. Его ноги утопали в вязкой грязи, из которой росли деревья, и время от времени под подошвами чувствовалось что-то комковатое и отвратительное. Не желая даже догадываться о том, что это такое, Аарон торопливо шагал дальше. Он ощущал вокруг себя присутствие древнего зла, и даже солнце боялось спускаться к земле в таком зловещем месте. Он понятия не имел о своем местоположении, но это его почти не волновало. Каждый путь имел свой конец, и Аарон хотел до него дойти – особенно если он ошибался в выборе направления. А чтобы куда-то дойти, надо шагать, пока все не кончится – вернее, пока не придешь, куда шел.

Увидев город чужаков, Аарон не поверил своим глазам. В своем уме он представлял его чем-то похожим на раскопки других знаменитых мест – например, таких, как Ур Халдейский, Вавилон, Кносс, Фивы или Карнак. В принципе, Аарон ожидал увидеть те же самые развалины, пусть даже более древние и экзотичные. Но руины на Майриксе отличались от всего, что он видел раньше. И это не казалось ему странным.

Странным было то, что Чужеземный Город выглядел удивительно знакомым и родным.

Он привык к нему только после того, как построил себе хижину – небольшой и ветхий шалаш на краю болота. Поглядывая из-под руки через топь, Аарон рассматривал шпили и башни Города. Иногда он даже видел людей, которые ходили по широким улицам. Но все это происходило на другом берегу трясины, и пути туда, по всей вероятности, не было. Болото пугало его своим вероломством; длинный шест, опущенный в него, бесследно засасывало в тину за несколько секунд. И сам того не желая, Аарон представлял себе жертв этой жуткой трясины. Перед его взором возникали скелеты с цепкими пальцами, и раздутые трупы, из глазниц которых сочилась зеленая слизь, манили его к себе, растягивая в усмешке синевато-багровые губы. Он отгонял эти видения прочь, но старался держаться от топи подальше. Время от времени Аарон собирался с силами и отправлялся в путь, обходя болото то слева, то справа. Примерно к полудню он неизменно поворачивал назад, считая себя не готовым для встречи с Городом. Все эти преграды на его пути встречались неспроста. Он должен был ждать, когда в нем что-то прояснится. И каждый раз, возвращаясь назад, ему было стыдно за свое нетерпение. Аарон чувствовал, что в нем происходили какие-то изменения, но он даже не надеялся их понять – во всяком случае, до тех пор, пока процесс трансформации не закончится.

Вокруг его помраченного рассудка появилась зыбкая стена неуверенности. И было забавно пожить какое-то время в преддверии ада. Преддверие ада оказалось хорошим местом.