Первая жертва

Эта процедура была самой обычной. Двигатель парусной яхты всегда размещался в безопасном месте. И завинченные клапана и вентили были лишь мерой предосторожности. Но Деннисону понадобится время, чтобы успеть все их найти и открыть. По меньшей мере минут десять. Нет никакой возможности сделать это сейчас, когда Джеймс был всего в двадцати футах за кормой и продолжал плыть.

У Деннисона закружилась голова. На крыше рубки находился привязанный к марлиню багор. Деннисон отвязал его и двинулся к корме, держа багор наперевес, как копье.

Капитан Джеймс увидел направленный на него багор и остановился, держась вертикально на плаву, в пяти футах от кормы.

– Что это за шуточки? – закричал он. – Помоги мне забраться на борт!

Значит, капитан все еще не желает взглянуть фактам в лицо! Он продолжает считать, что все это было не более чем шуткой.

Вполне вероятно. С другой стороны, Джеймс достаточно хитер, чтобы притвориться, что все происходящее – шутка, пока не вернется на борт. И все же Деннисон испытал искушение протянуть ему багор и помочь выбраться. Это позволит как бы сделать бывшее небывшим. Убийство уже не будет убийством, неважно, что подумает или сделает Джеймс потом.

Но он отринул искушение поддаться уговорам капитана. Кеч принадлежит ему! Кеч, почти три тысячи долларов и полная свобода. Он не даст Джеймсу подняться на борт, удержит на безопасном расстоянии, пока не поднимется ветер. Убийство можно ненадолго отложить, но оно должно быть доведено до конца.

– Не подплывай, – сказал Деннисон, и от звука собственного голоса, мрачного и решительного, у него мороз пошел по коже. – Не подплывай, а то проткну тебя, как цыпленка.

Джеймс до сих пор либо не понимал, либо не желал понимать.

– Ну, хватит. Пошутили и довольно, – сказал он. Капитан подплыл к корме и схватился за конец фала, болтавшийся в воде. Деннисон сделал выпад багром в его сторону. Джеймс отпрянул, выпустив фал из рук. Он отплыл за пределы досягаемости багра.

– Значит, вот как… – заключил он.

– Да.

Джеймс с сомнением оглядел его, затем перевернулся на спину и разлегся на воде, лениво двигая руками, чтобы только не погружаться.

Капитан поступил в согласии с логикой, силы нужно экономить. Но Деннисон разозлился. Один вид Джеймса, отдыхающего на воде, выставив к небу брюхо и пальцы ног, приводил его в бешенство. И добавлял ложку дегтя к сложившейся ситуации. Все более чем серьезно, а Джеймс ведет себя так, словно плескается в бассейне. Как он может быть спокоен, когда до ближайшей земли триста миль?!

– Тебе конец, кэп, – сказал Деннисон, чтобы прервать это невыносимое молчание. Но какого черта он называет его капитаном? Теперь он – капитан!

– Ты мертвец, Джеймс, – добавил Деннисон, сожалея, что не знает фамилии капитана.

– Почему ты это сделал? – спросил Джеймс.

Деннисон подумал, что говорить об истинных причинах не стоит. Он промолчал.

Неожиданно Джеймс повернулся на живот и снова поплыл к яхте.

– Я возвращаюсь на борт, – сказал он. – Мне все это надоело.

Капитан до сих пор не желает поверить в то, что с ним произошло. Жаль. И все же, как ни странно, его упрямство не позволяло Деннисону полностью ощутить серьезность ситуации. Когда Джеймс подплыл к вантам с левого борта, Деннисону показалось, что капитану просто захотелось искупаться, а его матрос глупо подшутил над ним, и, конечно, сейчас он взберется на палубу, и все будет хорошо.

Но это была не шутка. Деннисон двинулся к вантам, не отставая от капитана. Когда Джеймс подплыл к борту кеча, он ударил его багром. Джеймс попытался ухватиться за конец багра, но Деннисон был быстрее. Следующий удар угодил капитану в плечо, ободрав кожу. Капитан отплыл, тяжело дыша.

Кеч продолжал медленно раскачиваться, паруса хлопали, блоки скрипели. Капитан лег на спину и полежал, переводя дыхание, лицом к заштилевшему кечу, в каких-то двадцати футах от него. Деннисон присел на крышу рубки, он ждал, когда поднимется ветер.

Через несколько минут он почувствовал легкое дыхание бриза. Деннисон побежал на кокпит и, работая рулем, как длинным веслом, повернул кеч так, чтобы поймать ветер с кормы. Бриз иссяк прежде, чем он успел повернуть яхту. Следующий порыв ветра пришел с носа корабля.

Деннисон снова развернул «Канопус». Но и этот ветер утих, а следующий порыв наполнил паруса с противоположной стороны. Джеймс подплыл поближе, почти на пятнадцать футов, как раз настолько, чтобы не бояться получить багром по голове, и остановился, выжидая.

Деннисон проклинал переменчивый ветер. Но он понимал, что этого следовало ожидать. В этих широтах долгий штиль не редкость. Ему следовало выбросить капитана за борт раньше или подождать, пока они не минуют Бермуды и подойдут к Гольфстриму.

Кеч медленно кружил на одном месте. Небо над головой сияло голубизной, ни малейшего намека на облако. Человек на яхте не сводил глаз с человека за бортом. Человек за бортом смотрел, не отрываясь, на человека на яхте.

2