Первенец (СИ)

Витамины, наверное, лейтенант Назо прописал и про фрукты он тоже говорил, а генерал передал распоряжение дальше. Теперь стыдно стало по-настоящему. На пустом месте вселенский заговор разглядела.

- Спасибо большое, Нурий.

- Не за что. У меня в машине еще пару мелочей осталось, поможешь принести?

- Конечно!

Куна поставила вазу с фруктами на стол и тщательно вытерла руки полотенцем.

- Если ты вдруг надолго, то не спеши, - сказала Регина, - я сейчас спрячу остальное и спать лягу.

От широкой улыбки соседки в жар бросило. Регина чуть ли не благословляла на свидание, а настоящий мужчина Куны сидел сейчас в штабе и движения войск согласовывал.

- Хорошо, - кивнула Куна и пошла вслед за Нурием к внедорожнику. Ошиблась на счет штаба, генерал ждал в машине. Обитое кожей сидение чуть слышно скрипнуло под Куной, а потом еще раз, когда Наилий подсел ближе.

- Как ты себя чувствуешь?

Генерал аккуратно взял её за руку и поднес пальцы к губам. От мимолетного движения вспыхнули щеки, и Куна заметалась взглядом по салону. Ушел Нурий, одних оставил.

- Хорошо. Разве должно быть иначе?

Простой вопрос, но Наилий медлил с ответом. Хмурая складка на переносице стала еще глубже, а вместо апельсинов от генерала пахло чем-то по-химически резким. И сам он реагировал на любой звук с улицы дергано. Машины в пробках ревом клаксонов разгоняли друг друга, свистело звуковое оповещение пешеходного светофора, и с низким гулом над Равэнной пролетал патрульный катер.

- Я так и не придумал вступление, - заговорил Наилий, сложив руки на коленях, - предысторию в виде космической командировки и ранения ты знаешь, наверняка слышала о временной стерилизации у мужчин. Получилось так, что в ту ночь после балета у меня её не было.

Куна чуть не застонала, мгновенно угадав, куда клонит генерал. Намеки и смешки Регины, свежие фрукты в посылке, поход к хирургу-гинекологу, анализы - все сложилось в простой и очевидный вывод.

- Я беременна?

Генерал снова вздрогнул и отвел глаза, будто сделал что-то постыдное и не знал, как загладить вину, а у Куны истерика зарождалась нервной усмешкой. Беременна! Разве так бывает, чтоб с первого раза? Будто искусственно перенесли уже готовый эмбрион, и он тут же прижился. Несуществующие боги, она не просила! Как теперь работать, учиться? Демоны, рожать ведь придется! В животе вырастет младенец, а потом запросится наружу! Это же больно! Все кто рожал, взахлеб рассказывали о долгих часах невыносимых страданий со схватками, боли, разрывающей изнутри, ведрах потерянной крови и ужасной слабости после. Мать описывала особенно красочно, чтобы дочерям не захотелось рожать даже под угрозой смерти.

- Как же так вышло? - всхлипнула Куна.

- Я не проследил, не спросил, не убедился. Прости, я до последнего надеялся, что обойдется.

Генерал и вдруг надеялся. Куну колотило от негодования и слезы вспухали прозрачными каплями в уголках глаз. Ей заботливо подставили грушу для морального избиения, и она вкладывала в удары всю обиду и беспомощность. Сколько бранных слов она вспомнила, сколько наказаний придумала, воплоти все и на генерале живого места не осталось бы. Как он мог?

- Совсем ничего нельзя сделать, да?

- А чего тебе хочется?

От собственного раздражения Куна не заметила перемены в голосе Наилия, не уловила сухих нот настороженности и рубанула наотмашь.

- Мы давно не при первых генералах живем, инструкцию, заставляющую женщин рожать, отменили! Я могу...

- Аборт сделать? - зарычал генерал, низко опустив голову так, что Куна испуганно отшатнулась, врезавшись спиной в ручку двери. - Забудь об этом!

В клетке с тигром не так страшно. Внедорожник будто ощетинился изнутри, и колол штырями. Куна задыхалась от духоты, чувствовала, как промокает блузка на спине и в подмышках. Исчез холодный и сдержанный генерал, рядом сидел тот, кто летал в космос убивать.

- Я не хотела... Я не думала. Пожалуйста, не надо.

Колотило всерьез и от стука зубов слова ломались, теряя буквы в окончаниях. Соврала, что не думала. Хотелось уснуть под наркозом и проснуться прежней - пустой и свободной. Сидеть над учебниками, готовиться к сессии и мечтать, что все, наконец-то, станет хорошо, а с ребенком мать ей жизни не даст. Бульдозером выломает двери в барак Регины и будет бесконечно кричать на одной высокой ноте: «Я же говорила! Я тебе говорила! Дрянь! Потаскуха!»

- Не буду, извини, - сказал генерал, протягивая руку и не решаясь прикоснуться, - тише, успокойся. Мы не с того начали. Бездна, я другое должен сказать.

Он не успокаивался, а давил гнев, как пустую консервную банку прессом. Лицо Наилия перекашивала гримаса, и губы сжались в тонкую нить. В вязкой тишине Куна отчетливо слышала, как он дышит размеренно и четко. Вдох. Выдох.

- Я не планировал ребенка, надеялся жизнь прожить бездетным, но теперь не откажусь от него. Куна, я буду помогать продуктами, медикаментами, вещами, только выноси его, пожалуйста. Он не виноват, что оказался не нужен родителям. Если хочешь, я сразу заберу его. Горные интернаты уже не принимают новорожденных, но моего нилота возьмут.