Первеницы мая

– Блез, он вернется к нам?

– Он уже начал возвращаться. Причем быстро, госпожа, очень быстро, учитывая обстоятельства. К тому же он продержался почти час… Запасемся терпением.

– Как думаете, это продлится долго?

– Трудно сказать, ваше величество. Каждая душа неповторима.

Они молча смотрели на несчастную тень былого короля. Двухнедельная борода, шрам месячной давности, изможденное голодом тело: время бежало для него с невероятной быстротой. Во сне он стонал и сжимал простыни.

Трон в королевстве Краеугольного Камня не пустовал дольше двенадцати дней. Чтобы сохранить корону, у Тибо оставалось восемь.

3

Гранит.

Тянется ветка, все ближе, рука. Рука или ветка? Небо – круг. Зеленый круг. Ветка вернулась к стволу, но это не ствол – женщина. Гранит, пепел и женщина – не женщина: девочка. Она гладит мне лоб. Видит на лбу цветок. Показывает что-то, оно блестит, качается – медальон.

Девочка улыбается, я ее знаю. Я ее знаю?

Да.

Нет.

Еще нет.

Хочу кричать, мне надо кричать.

Кричать.

В стекло стукнула сухая ветка утесника. Тибо проснулся внезапно, сбросив одеяла на пол.

Начиналось его второе утро. За окном было ветрено и серо, но здесь, в комнате, потрескивал огонь, отбрасывая на пурпур стен теплые тени. Эма велела приготовить большую медную ванну поближе к камину, и, когда Тибо согласился в нее сесть, она бережно вымыла его. Она хотела бы точно так же стереть с его души страх, отдернуть завесу, которой он отгородился от мира. Кошмары рассеивались, как клубы пара: он их не помнил. Время от времени Тибо поднимал палец и смотрел, как падает с него капля. Круги, расходящиеся по янтарной глади, поглощали все его внимание. Он молчал.

Весь прошлый день вспышки гнева Тибо перемежались тревожной дремотой и редкими минутами просветления. Лосось метался между поверхностью и дном. Эма как могла отражала набеги просящих аудиенции, а они все прибывали. Народ ждал, когда же король покажется на вершине самой высокой башни. Мировой судья и советницы от Приморья хотели его видеть. Канцлеру требовалась его подпись, герцогу Овсянскому не терпелось его поведать, Элизабет хотелось поддержать, а Блез заверял, что у него «еще не одно потрясение в рукаве». Бенуа хотел видеть злосчастную бороду. Мадлен сообщала, что траурные свечи в комнате, где лежит тело Клемана де Френеля, никак не прогорают и что, видимо, Клеман де Френель – святой. Манфред, не оправившийся от сцены с мантией, составлял обширный список одежды, которую легко надевать. Лисандр приносил вести об Эпинале. Единственным, кто дожидался приглашения, был Гийом Лебель.

Весь остров уже знал, что король вернулся из леса. Однако видела его лишь горстка людей. Так правда ли он вернулся? И если вернулся, в состоянии ли он править?

Нет.

Главное, на чем настояла Эма, – король должен отдыхать в покое, тепле и праздности. Пока что она принимала только шоковую терапию Блеза и дружеское участие Элизабет.

С утра Блез не добился особых успехов, но пообещал вернуться позже. Элизабет появилась под вечер. Тибо утопал в одном из многочисленных кресел, стоящих в кабинете, и завороженно разглядывал свои туфли. Элизабет подошла и поцеловала его в щеку. Тибо повернулся вполоборота и ласково ей улыбнулся.

– Здравствуй, кузен.

Улыбка медленно сошла с губ.

– Ты меня узнаешь?

Он прищурился, но усилие оказалось не по силам, и он снова уставился на туфли. Элизабет погладила его по плечу и села рядом с Эмой.

– Ты устала, – заметила она. – Ну а он… Пожалуй, еще молчаливее, чем обычно. Что-нибудь рассказывал?

– Он ничего не помнит. И все еще не с нами, как ты видишь.

– И как ему удалось выбраться из леса?

Эма только крепче сжала губы.

– Не хочешь говорить, да? Или не можешь. Ну ладно. Это неважно, Эма.

Элизабет задумчиво завела прядь за ухо, не отрывая глаз от Тибо. Она нахмурилась, и брови ее из домиков превратились в две склоненных к переносице прямые линии.

– Знаешь, я уже видела его таким. Когда умерла его мать. Ему было шесть или около того.

– Точно таким же?

– Без бороды, разумеется. Без шрама и без этой белой прядки, как у скунса. Но в остальном да, один в один. Весь в себе. Он целыми днями сидел у пруда, макал в воду веточки и смотрел, как падают капли.

– Только что он следил так за каплями в ванной.

– Неудивительно. Он уходит в себя, приводит там все в порядок, а потом возвращается.

– И через сколько он вернулся после смерти Элоизы?

– Точно не помню. Альберик почти сразу поручил его заботам Клемана де Френеля. Может, это ему и помогло восстановиться.

– Клеман де Френель…

– Да… – вздохнула Элизабет. – Но ты все равно как-нибудь выпутаешься, правда, Тибо? Вернешься, так ведь?

Тибо не шевельнулся.