Первенцы русской свободы

Приведёнными сведениями исчерпываются официальные данные об участии Грибоедова в заговоре 1825 года. К материалам, извлекаемым из следственных дел, нужно относиться с большой осторожностью; каждое слово в них требует критической проверки. Даже после тех немногочисленных комментариев, которые мы дали, напрашивается вывод, как раз прямо противоположный сделанному комитетом. Надо думать, что Грибоедов не только идейно был близок к декабристам, но и был избран ими в члены тайного общества. За краткостью времени он не мог проявить деятельного участия, но соображая склад его миросозерцания, свойства его характера, можно допускать, что участие его в обществе было бы незаурядным: наверное, он был бы не рядовым членом, а вождём. Но вопрос о том, был ли принят Грибоедов в члены тайного общества, исполнил ли он некоторые тайные поручения или нет, мог интересовать следователей-современников, а в настоящее время представляет интерес для биографов Грибоедова, но для исследователей-историков русской общественной и литературной жизни — он не имеет большого значения. Нам важно отметить идейное влияние декабристов на жизнь и творчество Грибоедова. Пусть будет достовернейшим образом доказано, что Грибоедов не был членом тайного общества, но мы всё-таки не изменим нашего представления о том, что Грибоедова должно считать представителем общественного движения 20-х годов и близким сторонником декабристов, разделявшим во многом их теоретические убеждения.

Пушкин и H. М. Рылеева (Письмо бар<она> А. А. Дельвига к А. С. Пушкину) [416]

В 1904 году С. Н. Шубинский передал в моё распоряжение[417] неизданное письмо барона А. А. Дельвига к Пушкину. Письмо это, переданное мной в Пушкинский Дом, следующего содержания:

«Здравия желаю Александру милому и поздравляю с Новым годом. „Цыганы“ твои пропущены цензурою дочиста[418]и мною доставлены Бенкендорфу. Выйдут от него и будут печататься[419]. Рылеевой я из своего долга заплатил 600 рублей. В остатке у меня осталось 1600 р., которые при появлении Цветов сполна заплатятся. За 19-е Октября благодарю тебя с Лицейскими скотами и братцами вместе. Пиши ради бога ко мне, ты ни на одно письмо моё не отвечаешь. Странно для меня, как ты не отвечал на последнее. Оно заключало другое письмо, которое, если не тронуло тебя, то ты не поэт, а камень[420]. Осипова тебе кланяется, я с ней часто говорю о тебе и вместе грустим. Нынче буду обедать у ваших, провожать Льва[421]. Увижу твою нянюшку и Анну Петровну Керн, которая (между нами) вскружила совершенно голову твоему брату Льву[422]. Ты, слышу, хочешь жениться[423], благословляю — только привози сюда жену, познакомиться с моею. Прощай. Дельвиг».

Дельвиг представил «Цыган» вместе с четырьмя другими пьесами Пушкина графу Бенкендорфу 23 февраля 1827 г. «А. С. Пушкин,— писал Дельвиг Бенкендорфу,— убедительно просит Ваше превосходительство скорее решить, достойны ли они и могут ли быть пропущены». Так говорил Дельвиг о «Цыганах», уже пропущенных 4 марта. Бенкендорф возвратил рукописи Дельвигу при следующем письме: «Возвращая при сём доставленные Вами ко мне сочинения А. С. Пушкина, долгом считаю присовокупить, что я ответ мой отправил прямо к Александру Сергеевичу. Сколько меня ни удивило посредничество Ваше в сём деле, но мне приятно Вас уверить в чувствах почтения, с коими имею честь быть» и т. д.[424]

Эти данные позволяют датировать письмо Дельвига. Оно написано в 1827 году, не раньше 23 февраля и не позже 4 марта[425].

П. А. Плетнёв, заведовавший изданием «Стихотворений Александра Пушкина» (вышли из цензуры 9 октября 1825 года), сообщал 21 января 1826 года своему доверителю о том, что из имевшихся в его распоряжении денег поэта Дельвиг выпросил на некоторое время 2000 рублей (XIII, 255).