Первичный крик

Не следует ускорять прохождение символической стадии. Организм готовится к встрече с первичной болью постепенно, мелкими шагами, и будет делать это в надлежащем неторопливом порядке, когда символизм начинает проявляться в наименьшей степени только тогда, когда пациент научается ощущать больше чувства. Кроме того, параллельно уменьшается символизм сновидений.

По мере того как пациент переходит от символической стадии к более непосредственному способу чувства, он спонтанно теряет интерес к символическим проявлениям чувства. Символизм является, очевидно, тотальным феноменом, и, к несчастью, невротик часто проводит всю свою жизнь в нереальной символической стране. «Сумасшедшие» головные боли могут подсказывать ему, какой неистовый гнев он испытывает, но невзирая на то, что эти боли преследуют его много лет, невротик все равно не в состоянии постичь их смысл. Один больной после того, как испытал сильное первичное состояние, выразил это так: «Думаю, что все это ощущение давления в голове было лишь отражением злости, которая не могла выплеснуться наружу и прилипла к моему организму. Было похоже, что я пытаюсь затолкать мысли в какой-то, и без того уже давно переполненный ящик».

Самое тяжелое для пациента время в течение первичной психотерапии — это первая неделя. Больной испытывает тревогу, он несчастен и обычно высказывает это так: «Боже мой, когда же все это кончится? Япровел здесь всего неделю, но мне кажется, что я тут уже всю жизнь». Пациент находился в большом смятении. Один больной выразился более образно: «Похоже, что в тот момент, когда я вошел в ваш кабинет, вы схватили меня за ноги, перевернули вниз головой и начали вытряхивать из меня все содержимое».

Такой пациент чувствует большее напряжение, чем раньше, так как в его распоряжении осталось меньше средств защиты против чувства, которое рвется на поверхность. Когда система защиты дает широкую трещину, то у больного возникает потребность постоянного присутствия рядом психотерапевта.

К концу третьей недели демонтаж систем защиты обычно подходит к концу. Но это не значит, что пациент уже выздоровел, и у него все хорошо. У больного остается масса остаточного напряжения — остаются старые травмы и обиды, старые чувства, которые не оказались на поверхности по тем или иным причинам. Так как с финансовой точки зрения и по существу, уже нет необходимости продолжать индивидуальную психотерапию, такого пациента переводят в группу людей, уже переживших настоящее первичное состояние. Иногда, правда, некоторым больным показано продолжение индивидуального лечения, но все же основная работа теперь производится в группе.

Когда я говорю, что основная работа с больным проводится по прошествии нескольких первых недель, то хочу сказать, что именно в это время становятся заметными главные изменения личности и симптоматология. Когда я занимался обычно рутинной психотерапией, то мне требовалось три недели только на то, чтобы собрать анамнез пациента и сделать батарею разных анализов. Теперь дело обстоит так, словно мы взяли больного, всю жизнь страдавшего артериальной гипертонией и резко (и навсегда) снизили давление до нормы. Происходят изменения в манере разговора, в тональности голоса и во «внешнем виде» — омертвевшие лица становятся подвижными и живыми. За короткий период мысли больного претерпевают разительные изменения, и все это происходит без каких-либо обсуждений с психотерапевтом. Все это происходит потому, что нереальные мысли всегда сопутствуют нереальным личностям.

Конечно, ключевая цель — взломать системы защиты в течение первых трех недель, и, как правило, это удается сделать. Теперь больной едва ли может говорить о чем-либо существенном без изрядной толики эмоций. Изменяется даже походка — особенно это касается красивых мужчин. Многие из деталей такого изменения скрупулезно описаны самими пациентами в историях их болезней.

Разновидности форм первичного состояния