Первичный крик

День начался с пульсирующей боли в животе и с чувства нехватки воздуха. Я видела дом на Б. улице. Коридор между гостиной и кухней. Я ходила по дому и искала кого-нибудь. Видела в разных местах маму и сестру, но они были больше похожи на неподвижные статуи. Мне было что-то нужно от них, но я не смогла ничего от них получить. Я была отрезана от них и очень одинока. Мне до крайности нужно было побыть с кем- то, с мамой, мне надо было согреться. Мне было нужно, чтобы она полюбила меня. Мне было больно — болели руки и голова. Я чувствовала себя совершенно парализованной и беспомощной — как запеленатый младенец. Я знала, что есть только два способа стать любимой. В гостиной я видела их всех троих. Они выглядели усталыми, в глазах читался страх. Мне все время хотелось закрыть дверь — я делала так всегда. Я пошла в свою комнату. Пряталась от них, притворяясь, что читаю. Я поняла, что всю жизнь связывала любовь и боль, и поэтому всегда оставалась беспомощным ребенком, я не могла никого полюбить, так как это было всегда чревато борьбой с болью. Была потребность, и я одалживала деньги у мамы и папы — чтобы хоть что-то получить от них. Как только я пыталась просить о любви, губы мои немели и цепенели, словно от мороза. Наконец, теперь я могу снова и снова просить их о любви.

Четверг

Горло мое сжал такой спазм, что я, войдя в кабинет, не могла произнести ни слова. Вся боль моего детства словно бы сосредоточилась в животе. Я закричала: «Мама, почему ты не любишь меня? Прошу тебя, полюби!» Я всем существом чувствовала, как хочу, чтобы она позаботилась обо мне, приласкала и защитила меня: «Мамочка, прошу тебя, не делай мне больно». Я повторяла это снова и снова без конца. Ничто не помогало. Просить было бесполезно, и потом я проговорила: «Ты причиняешь мне боль. Я больна, и это ты сделала меня больной». От этого тошнотворного чувства меня передернуло. Теперь я сказала: «Ты не можешь мне помочь?» Я погрузилась в свое чувство, охваченная ужасом одиночества и болью. Я глубоко задышала и смогла выдохнуть чувство из живота. Я о шутила еще большую печаль, боль, которая была сильнее той боли, с какой мне приходилось сталкиваться раньше, Я кричала еще. Потом по телу побежали мурашки, в животе забурлило, но внутренне я успокоилась. Потом я села и потрогала свое лицо. Ощущение было незнакомым, я никогда так не чувствовала прикосновений к лицу— кажется моя замороженная страхом маска дала трещину.

Пятница

Чувство все еще здесь — оно в животе и в горле. Сегодня, наконец, я в полной мере ощутила боль и одиночество. Но связать эти чувства я пока так и не смогла. Откуда идет эта огромная ужасная боль? Я не могу избавиться от нее, выбросить ее из себя. Теперь я чувствую ее всегда, постоянно, а не только во время сеансов. Но теперь я чувствую, что смогу избавиться от нее. Не знаю когда, но смогу.

Суббота

Чувство было там, в группе. Наконец из меня вышел неконтролируемый и неуправляемый крик. Я кричу и кричу. Потом: «Я знаю, что мамы никогда не было рядом. Я знала, что она не может мне помочь, что я всегда была одинока». Я испытала мгновенное облегчение, когда это чувство покинуло меня, когда для этого пришло время. Но это еще не все. Это был всего лишь малый кусок первичной боли.

9 Дыхание, голос и крик

Фрейд считал, что сновидения — это «мощеная дорога в бессознательное». Если такая «мощеная дорога» и существует, то она заключается в глубоком дыхании. У некоторых больных использование техники глубокого дыхания наряду с другими методиками, действительно помогает высвободить в организме огромную силу первичной боли.

Научные изыскания, выполненные более четверти века назад, позволили предположить наличие связи между дыханием и неприятными ощущениями*. Группе испытуемых было предложено думать о приятных вещах, после чего их внезапно просили подумать о неприятностях. У больных немедленно изменилась картина дыхания, на фоне ровного дыхания появились непроизвольные глубокие вдохи. Позже в работах, посвященных проблеме гипервентиляции, было найдено, что дисфункция дыхания находится в тесной корреляции с тревожностью. Более того, во время проведения гипервентиляционного теста, исследователь надавливал ладонью на нижнюю часть грудной клетки испытуемого, чтобы увеличить объем выдоха. Почти во всех случаях это приводило к разрядке эмоций, иногда это был плач с сообщением дополнительного важного анамнестического материала**.

* J. E. Finesinger, «The Effect of Pleasant and Unpleasant Ideas on the Respiratory Pattern in Psychoneurotic Patients» (Дж. Ф. Файнзингер, «Влияние приятных и неприятных переживаний на механику внешнего дыхания у больных психоневрологического профиля»), American Journal of Psychiatry, Vol. 100 (1944), p. 659.