Первичный крик

делают то же самое, чтобы прикрыть свою неспособность чувствовать любовь к детям. Хотя такие родители могут изо всех сил представлять доказательства своей любви — «Посмотри на все, что я для тебя сделала», — это утверждение равносильно следующему: «Почему же ты не хочешь ничего для меня сделать?» Принесение в жертву собственной личности, своего «я», есть часть иудео–христианской этики, согласно которой мы отказываемся во имя божественной любви от своей личности и жертвуем ее Богу. (Один пациент выразил это так: «Я пожертвовал собой, чтобы заслужить любовь матери. Когда из этого ничего не вышло, я попробовал сделать то же самое с отцом; когда и это не помогло, я обратился к Богу».) Невротик продолжает этот процесс бесконечно, и начинает измерять любовь других степенью их самопожертвования в отношении его самого. Нет ничего удивительного в том, что когда ребенка на самом деле любят, он редко испытывает озабоченность по поводу любви. Обычно у такого ребенка нет нужды особо обозначать какую‑то вешь, как любовь. Ему не нужно слово, так как у него есть чувство. Я полагаю, что нелюбим тот, кому необходимо слово «любовь» для обозначения какой‑то вещи. Таким людям всегда не хватает уверений, доказательств или слов для того, чтобы заполнить образовавшуюся в раннем детстве пустоту.

Если родители хотят избавить своего ребенка от невротической борьбы за любовь, они, на мой взгляд, должны сами выражать в отношении ребенка все свои чувства — слезами, гневом, радостью, и позволить ему говорить то, что он хочет, и так, как он хочет. Это означает, что ребенок должен иметь возможность жаловаться, громко кричать и веселиться, дерзить. Короче говоря, если дать детям те права, которыми пользуются все люди, то можно в результате получить разумного ребенка, который никогда не стремится разжалобить родителей. Детям надо разрешить выражать себя, ибо чувство принадлежит только им; конечно, нельзя разрешать детям ломать мебель и бить посуду, так как эти вещи принадлежат всей семье. Но ребенок не будет, скорее всего, склонен к разрушениям, если сможет выразить свои устремления вербально.

Когда мы начинаем думать о том, что именно должен чувствовать ребенок и требуем от него, чтобы он разбирался в сво

их чувствах, мы, тем самым, лишаем его способности к реальному чувству. Когда ребенку позволяют вести себя спонтанно и свободно проявлять чувства, то очень велик шанс, что такой ребенок сможет вдруг, ни с того, ни с сего, обнять и поцеловать родителей. Это и будет настоящая любовь ребенка к родителям. Слишком многие из нас привыкли считать детей рабами порядка и не ждут от них спонтанной нежности. В доме невротиков любовь превращается в ритуальное действо. Есть обязанность быть нежным и любящим, обязанность говорить «до свидания», «здравствуйте», обязанность целоваться. Есть и недовольство, когда эти обязанности ребенком не выполняются. Невротик, в конечном итоге, получает от своего ребенка действие, лишенное чувства, хотя в действительности ребенок может дать гораздо больше, чем ему позволяют.

Почему стремление к любви столь универсально? Потому что это стремление к своему «я», к своей личности, которую невозможно найти нигде, кроме себя. Более точно можно сказать, что всеобщая погоня за любовью, есть поиск некоего человека, который позволит ищущему стать самим собой. Поскольку у многих из нас чувства оказались невостребованными или оказались растоптанными, мы кончаем тем, что делаем то, чего не чувствуем. Ранние браки, скоротечные романы, как мне кажется, происходят от внутренней фрустрации и отчаянного желания обрести чувство посредством кого‑то другого. Этот поиск бесконечен, потому что на самом деле очень немногие точно знают, чего ищут.

В редких случаях потеря любимого представляется столь катастрофической, что оставшийся одиноким человек решается на самоубийство. Обычно такое бывает только тогда, когда эта потеря есть отражение какой‑то более глубокой потери, происшедшей в юности.

Когда же невротик наконец начинает реально чувствовать, что его не любят, тогда — и только тогда — начинает он прокладывать путь к истинному ощущению того, что его любят. Ощутить первичную боль — это значит раскрыть реальность собственного тела и его чувств — ведь не может быть любви без чувства.

17

Сексуальность, гомосексуальность и бисексуальность