Первоапрельский розыгрыш (СИ)

— Далее я наконец-то рассказала маме о случившемся, попутно плача и полностью забыв про уже никому не нужное первое место. А ещё через час мы все узнали, что у моего папы был инсульт и он сейчас в коме. Крах, слёзы, страх. Это были те малые отголоски ощущений, которые я испытала за несколько мгновений после услышанного. Примерно в схожих чувствах прошли мои следующие три дня, когда я жила, словно в вакууме, думая лишь об отце. И вот, в среду, мне надоело просто так надеяться и верить, так что я решила сделать папе подарок к выздоровлению, ведь была отчего-то уверена, что всё должно быть хорошо. Но хорошо уже ничего не было. Только я начала делать открытку, как меня позвала в гостиную мама. Я слышала, что час назад ей кто-то звонил, но, как обычно, не придала этому значения. Ещё одна ошибка. Зайдя в комнату, после кивка на место радом, села к маме на диван и услышала несколько простых, но разрушающих мой мира на маленькие осколки слов. «Настя, твой папа умер». Конечно, после начались мои слёзы и утешения мамы, которая была явно неподготовлена к подобной ситуации. Я же тогда чувствовала лишь непреодолимое желание уйти, закрыться ото всех, посидеть в одиночестве, что в конце концов и сделала. Недоделанная открытка моментально полетела в самый дальний угол ящика стола, а уроки были отложены на неопределённый срок. Я же повернулась в сторону окна, совершенно не представляя, что пыталась там увидеть.

Прижавшись к мужчине поплотнее и наслаждаясь его трепетными поглаживаниями по спине, я перешла к завершающей части истории.

— Все последующие дни до похорон, я жила лишь глупой и безумной надеждой на то, что случившееся — шутка и розыгрыш. Что поделать, я была ребёнком, отчаянно верящим в чудеса. Чудеса не оправдали себя. Не буду описывать похороны, ведь на них не было ничего, кроме слёз и, как я поняла после, лицемерия со стороны некоторых гостей. А уже через месяц и наступило это после, когда мне как раз и рассказали, что произошло. Как оказалось, лучший друг моего отца, с которым они вдвоём открыли когда-то бизнес, проводили больше всего времени вместе и оказывали безвозмездную помощь друг другу, за месяц до всего произошедшего предал его, забрав все деньги и уехав в неизвестном направлении. Никто, соответственно, ничего об этом не знал. Но больше меня поразило, что странно, не это. Выяснилось, что после моего звонка, где-то через полчаса, папа отключился, а затем его нашли без сознания и привезли домой. Пришёл в себя он уже дома и при предложении вызвать врача отказался. И все родственники и близкие люди, окружавшие моего отца согласно кивнули и стали чего-то ждать, прекрасно видя, как человеку плохо. Лишь когда папа вновь потерял сознание, они решили позвонить в скорую. Вот только было уже поздно. До сих пор не могу понять, кем нужно быть, чтобы безжалостно стоять и смотреть, как у человека постепенно исчезают жизненные силы, а после плакать на похоронах, будто потеряли гору золота. Нет, возможно, я в чём-то не права, да и сама я сделала в этой ситуации немного, но всё равно это попахивает чем-то неприятным. Что ж, теперь ты знаешь о произошедшем… Мне кажется, этот рассказ прекрасно объясняет из-за чего я перестала любить, и доверять людям, стала холодной и закрытой, превратившись, как говорится, в непробиваемую броню… Наверное, это всё, что я хотела бы тебе сейчас сказать.

После длинного монолога, я, наконец, подняла глаза, в которых застыли непролитые слёзы, на мужчину, чтобы наткнуться на внимательный взгляд, не выражающий жалости и не пытающийся оправдать. В нём отражалось понимание. Через секунду меня теснее прижали к тяжёлой, но такой надёжной груди, проговорив:

— Мы со всем справимся, Настя. Главное, я прошу тебя, доверься в последний раз, поверь мне ещё раз. Ты ни за что об этом не пожалеешь. Просто услышь, что я люблю тебя и больше никогда не предам.

Не знаю, что было особенного в этих словах, но я немного нервно выдохнула, уткнулась носом Саше в шею и решила перебороть себя, вновь доверившись близкому человеку.

Глава 32

В течение сборов оставшихся вещей мы с Сашей соблюдали негласную тишину, каждый думая о чём-то своём. В конце концов случилось так, что молча мы не только упаковали одежду, но затем также молча спустились вниз, а следом несомненно молча поехали в магазин за продуктами. И уже лишь в машине мужчина решился на разговор, правда совсем не о случившемся около часа назад.

— Ну, и куда теперь едем?

Оторвавшись от разглядывания прохожих через стекло автомобиля, я недоумённо уставилась на Александра. Видимо, только я думала, что мы едем за продуктами. Интересно…

— В смысле куда? Мы вроде как всё заранее обговорили.

И вот тут-то я снова увидела редчайшее явление — яркий румянец на щеках Волкова, являющий собой все признаки смущения. Ещё парочка подобных вывертов, и я определённо привыкну к подобному.

— Я просто в ту секунду, когда ты говорила о нашем маршруте, мог думать лишь о том, что ты согласилась ко мне переехать и как сладко было бы тебя поцеловать вновь.