Первоапрельский розыгрыш

Внимательно осмотрев место, где вчера оставляла перевод, я к собственному ужасу его там не обнаружила. Но не терять же надежду, когда ещё не исследована оставшаяся половина стола. Запасшись последними крупицами энтузиазма и терпения, я начала хаотично перерывать документы, отчаянно пытаясь найти среди них нужные. Внезапно мои безуспешные поиски прервал раздавшийся, словно гром среди ясного неба, хлопок двери. От неожиданности я аж подпрыгнула на месте. Лишь бы не начальник, лишь бы не…

— Кх-гхм, я Вам здесь не мешаю?

Чёрт, боги, за что вы меня так сильно не любите?! Медленно обернувшись, я с самой милой и обворожительной улыбкой, на которую сейчас была способна, ответила:

— Ой, здравствуйте, Александр Германович. Я у Вас вчера в кабинете просто кое-что лишнее оставила, а Вас, когда я сегодня зашла, здесь не было. Поэтому я решила забрать ненужные бумаги и уйти.

— Не эти бумаги случайно?

Мой мир рухнул. В прямом смысле этого слова. Рухнул без шанса на восстановление. Это были те самые документы, которые я так усердно искала. Только почему они у Александра Германовича? Неужели?! Точно, он ведь вчера сказал, что собрание переносится на утро… Так вот почему его не было в кабинете. Он не опоздал. Он уже был на встрече и наверняка прочитал подготовленный мной перевод. Чёрт! Одним местом я отчётливо ощутила, что мне сейчас будет белый и пушистый писец.

Вот так мы и подобрались к тому моменту, когда я молча слушала крики начальника, а после непонятно вообще зачем открыла рот, безрассудно решившись произнести:

— Но ведь это и правда был розыгрыш, только предназначался, к сожалению или к счастью, не для Вас…

А следом всё началось с новой силой:

— Так значит работа для Вас — это место для шуток и игр? Вам совсем нечем заняться, кроме как разыгрывать меня и своих коллег? Неужели Вы настолько бессовестна, что не цените полученное с таким трудом место? Видимо, Вам, Анастасия, всё-таки стоило доучиться в университете или подождать немного, прежде чем устраиваться на работу, чтобы вся эта детская ерунда выветрилась из Вашей головы! А теперь из-за Вашей безалаберности я потерял не только возможность доказать махинации при помощи необходимых мне материалов для собрания, ведь просто не мог дальше читать документы при партнёрах с находящимся там бредом, но и уважение и репутацию, зарабатываемую годами! Ну, теперь Вам нравится Ваш розыгрыш?! Что молчите, язык проглотили?!

Конечно, я работала с Александром Германовичем всего лишь год, но даже за это время я не видела его настолько разъярённым, как сейчас. Мне и впрямь было стыдно за собственную невнимательность и халатность по отношению к доверенному заданию, но червячок возмущения и противоречия всё же появился в груди. Почему он не хочет меня выслушать? Ведь не только моя вина имеется в произошедшем! Разумеется, стукачом я не была и имён называть не собиралась, но в общих чертах всё рассказать была намеренна. Вот только, увы, слушать меня никто не собирался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— При всём уважении, Александр Германович, не могли бы Вы всё-таки дать мне возможность объяснить произошедшее?

— Да что тут объяснять?! Вам просто стало скучно на рабочем месте, захотелось развлечений, вот Вы и устроили весь этот фарс! А может, это был один из приёмов, найденный в кой-то сопливой книжке или журнале, для привлечения внимания мужчины к женщине? Если так, то это самый дурацкий способ, который я когда-либо встречал! Впрочем, если Вам так не терпелось прыгнуть ко мне в постель, стоило только сказать.

Несмотря на всю вину и стыд за содеянное, подобного отношения к себе я уже вытерпеть не могла. Поэтому ещё несколько мгновений назад зажёгшийся фитиль бомбы быстро дошёл до конца, и в моём сознании произошёл оглушительный взрыв

— Да как Вы смеете считать меня какой-то распутной девкой?! Да, я виновата, однако полагать, что я готова броситься в койку к первому встречному я не позволю!

— Ваше поведение говорит об обратном. Думаете, я не замечал всех тех восхищённых взглядов, в течение года обращённых на меня?

Да как он смеет?! Теперь-то стало совершенно очевидно, что начальник уже просто откровенно надо мной издевался. Особенно ярко об этом говорила язвительная ухмылочка, которую так и подрывало стереть с его лица. Вот только подходящих слов я найти для этого никак не могла…

— Да Вы… Да Вы…

— Ну, ну, что я? Или, скажете, что я не прав?

— Вы просто эгоистичный самовлюблённый мажорик, думающий только о себе и собственной выгоде. Или скажете, что я не права?

Резко встав с кресла, начальник, перегнувшись через стол, навис надо мной и сквозь зубы проговорил:

— Повторите, что Вы только что сказали?

Так же поднявшись со стула, я была настроена не менее решительно высказать всё, что накопилось во мне за последние полчаса.

— Да легко. Я сказала, что Вы эгоистичный самовлюблённый мажор, хотя, в эту секунду смотря на Вас, я бы лучше применила для сравнения что-то другое… Например, тут хорошо бы подошло слово «индюк».