Первое, что я вижу

— Всё в порядке? — Обычно я не звоню ему посредине дня.

Его голос действует на меня успокаивающе.

— Да. Просто у меня выдался напряженный день, и мне нужно было услышать твой голос.

— Я сейчас на встрече. Давай созвонимся через час? — До меня донеслись голоса сидящих рядом с Кеннеди людей. Но даже несмотря на них он не пытался скрыть улыбки.

— Конечно. Повеселись на своей встрече.

Я бросила телефон в сумку и заерзала на сиденье. Я волновалась. Голос этого мужчины заставлял меня чувствовать себя так, словно я пила всё утро. Двадцать минут спустя, медленно двигаясь в пробке, мне удалось разглядеть здание офиса Кеннеди. Я вытащила зеркальце, пытаясь подправить макияж.

Машина остановилась. Я почувствовала себя маленькой девочкой, которая, проснувшись рождественским утром, увидела гору подарков под елкой. Когда я приоткрыла дверь такси, мой пристальный взгляд зацепился за парадную дверь. Из здания выходила Микайла. Мы увидели друг друга в один момент. Она одарила меня знающей улыбкой. Мне лишь оставалось издалека наблюдать, как она надо мной смеется.

Я замерла, но нетерпеливый голос таксиста вывел меня из ступора.

— Мисс, я не могу здесь стоять, будет лучше, если Вы выйдете.

Мой мозг попытался справиться с происходящим. Почему Микайла выходила из офиса Кеннеди? Уж не из-за нее ли ему пришлось повесить трубку? Внезапно я ощутила подступающую волну тошноты. Микайла же стояла около здания и наблюдала за мной издалека.

— Пожалуйста, отвезите меня обратно в аэропорт.

Мое сердце бешено колотилось. Голова кружилась. Похоже, сейчас меня вырвет прямо в такси. Мысли о Кеннеди с Микайлой вызывали у меня отвращение.

Водитель пожал плечами и развернулся.

— Как пожелаете, мисс. Вы же платите.

Во время обратного полета в Нью-Йорк я не проронила ни слезинки. Я просто оцепенело сидела в своем кресле, войдя в какой-то транс.

******

Я думала, Кеннеди приедет в Нью-Йорк после того, как я проигнорировала его сообщения. Но нет. В четверг я весь день провалялась в кровати, на работе ведь я уже отпросилась. Да и не в состоянии я была планировать счастливые мероприятия. Знаю, надо прояснить ситуацию с Кеннеди, но пока мне не хватит сил. Большую часть ночи я не спала, но когда наконец заснула, меня разбудил звонок телефона.

Весь день я занималась тем, что либо сердилась на Кеннеди, либо плакала и жалела себя. И на мне по-прежнему был вчерашний наряд, в котором я ходила на работу.

— Привет. — Хорошо, что он позвонил в тот момент, когда я не рыдаю, а охвачена гневом. По крайней мере, я могу сохранить хоть какое-то подобие своего достоинства.

— Эй, что произошло вчера вечером? Я пытался дозвониться до тебя после встречи, но мои звонки переадресовывались на голосовую почту.

— После встречи? — довольно громко переспросила я. — И как всё прошло?

— Довольно продуктивно. Что происходит, Хоуп? Ты чем-то расстроена?

Расстроена? Это слово не может в полной мере описать мое нынешнее состояние. Злая, преданная, убитая горем, измученная.

— Я видела, с кем ты встречался.

— Ты видела Марка?

Я зло рассмеялась.

— Конечно. Именно Марка. Я видела, как Микайла выходит из твоего офиса.

— Ты в Чикаго?

— Я была в Чикаго. И, похоже, весьма удачно выбрала время. Мы с Микайлой без слов поговорили издалека, после чего я почувствовала себя полнейшей идиоткой и вернулась в Нью-Йорк.

— Не знаю уж, что ты видела, но я не видел Микайлу с благотворительного ужина, — резким голосом с нотками гнева произнес Кеннеди.

— Я больше так не могу, Кеннеди. Я так переживала из-за того, что ты не доверяешь мне, что упустила из вида тот факт, что это тебе нельзя доверять. Я думала, мы всё выяснили, но, как оказалось, я ошибалась. Жестоко ошибалась.

— Я никогда тебе не лгал.

— Ну, конечно же, нет, — произнесла я и сбросила звонок.

Не могу больше с ним говорить. Я в таком отчаянии, что в конечном счете начну верить всему, что бы он ни сказал, игнорируя то, что видела собственными глазами. Не хочу быть дурочкой, которую постоянно обманывают. Я уже видела такое раньше и знаю, насколько это больно.

Глава 23

— Дерьмово выглядишь, — сложив руки на груди, произнесла Шона, опираясь бедрами о край моего кухонного стола. Это, кстати, ее постоянная поза во время споров. Если Шоне что-то взбредет в голову, то остановить её невозможно. Как-то раз я стала свидетельницей того, как она пыталась убедить тренера футбольной команды, что у одного из его игроков есть проблемы с наркотиками и что она беспокоится за него. Того игрока отстранили на четыре месяца и заставили пройти три курса реабилитации. Это стоило ему трёх миллионов долларов неустойки.

— Кеннеди не единственный мужчина. Ты красивая, умная, независимая. Пора действовать.

Кеннеди. Я надеялась, что прошлая неделя была дурным сном и что он приедет ко мне, скажет, что я ошибалась и что он любит меня. Но с момента нашего последнего разговора я не получала от него никаких известий.

Я даже больше не могла плакать. После четырех дней жалости к себе слез не осталось.