Первое чудо. Беседы о браке и семье

Апостол Павел в Послании к Гала-там пишет, что во Христе Иисусе нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3:28). Есть такие слова и вы их наверняка хотя бы раз в жизни слышали. Но можно жизнь и без Христа, и без Его благодати превратить в такую, что действительно не разберешь, где мужеский пол, а где женский. Это будет проповедь Павла наоборот, вернее, доказательство Павловой правоты от обратного. Смотришь на людей иногда, и уже не ясно, кто это: мужеский пол это или женский? Знаете, что недавно зарегистрировали первого человека, у которого в метрике записано, что он бесполый. То есть, не знают, кто он. Почему не знают? Родился мужик, хотел быть бабой – ему, соответственно, сделали что-то, чтобы он был этим, а не тем. Потом ему надоело быть бабой, но он мужиком стать обратно тоже не захотел. Не захотел на операцию снова ложиться. И теперь не понятно, кто он. Был мужчиной, потом – женщиной. Теперь ему написали – бесполый. То есть, буквально не разберешь, где мужеский пол, а где женский. Апостол Павел говорил о благодати и святости, в свете которых стираются различия. А мир придумал иные формы и способы смешать одно с другим без всякой святости, так что не запутаешься. Женщина зарабатывает и кормит семью – сильный мужчина пролеживает жизнь на диване. Мужчина делает химическую завивку – женщина кладет асфальт или служит в армии. Дети зачинаются в пробирке. Одежда перестала быть выражением пола. Спорт, бизнес, половые извращения перемешали полы, сделали их трудно различимыми.

Мир посмеялся над Павловой проповедью и исполнил его слова по-своему.

Так к чему я это говорю? Поступательная жизнь человечества ведет к большей свободе грешить, к меньшим укорам совести, и что самое страшное, как мне кажется, остается все меньше и меньше способности греху сопротивляться. Это закон больших чисел. Тот же самый, что и в случае с пешеходным переходом. Когда все в селе в Великую Пятницу не едят, и в ночь с субботы на воскресенье Пасхальную службу все стоят в храме, тогда самый грешный человек немножко свят. Он со всеми, а все молятся. Но когда в селе, в котором 500 дворов, только десять человек в Великую Пятницу не едят, а все остальные – как пили, так и пьют, как ели, так и едят, и только двадцать человек стоят на Пасхальной службе, тогда самый святой человек имеет соблазн стать грешником. А уж про грешного человека и говорить нечего. Это и есть некие законы больших чисел: хочешь-не хочешь, но если все постятся, то и ты худо-бедно подтягиваешься. Если никто не постится, то тебе очень тяжело. Образом такого жития апостол Петр называет жизнь Лота в Содоме. Этот праведник непрестанно мучился в душе своей, видя и слыша дела беззаконные.

Вернемся к ранее сказанному. Рождаются дети святыми, а вырастают грешниками, и каждое новое поколение грешников хуже, чем то, что его родило. То есть, родили мы ребенка, который лучше нас, а когда мы уже старенькие, а он молодой и сильный, то он хуже нас вышел. Такая странность получилась. Мы ищем виновных и говорим: куда смотрит государство, Церковь? Что же это такое? Почему в мире так происходит, что наши дети все хуже и хуже становятся? А потому, что если взрослых не исправить, дети не исправятся. Когда мы садимся в самолет, стюардесса рассказывает нам и показывает на себе правила обращения со спасательным жилетом и кислородной маской. Мы слушаем ее вполуха, но одну вещь все же стоит запомнить. Если возникает опасность разгерметизации и нужно воспользоваться кислородной маской, то кому ее надо первому надевать, если вы путешествуете с ребенком? Первая мысль – ребенку. Ну как же иначе? Все лучшее – детям. «Титаник» тонет, первые шлюпки – детям и женщинам. Правила же обязывают надеть маску вначале самому, а затем надеть ее ребенку. Дай Бог никогда не пользоваться на практике этими знаниями, но через этот пример мы сталкиваемся с очень важным законом. Чтобы спасти ребенка, нужно вначале спасать взрослого. Спасенный взрослый спасет и ребенка. Погибший взрослый станет косвенной причиной гибели тех, кто без его помощи обойтись не может.