Первое дело слепого. Проект Ванга

Мощный двигатель чуть слышно урчал под длинным капотом, с удовольствием глотая дорогой высокооктановый бензин и выплевывая тот мизер, что не удалось превратить в энергию, из широкой выхлопной трубы. Освещенная сильными фарами дорожная разметка неслась навстречу, как следы трассирующих зенитных снарядов, и было легко вообразить себя пилотом возвращающегося с трудного ночного вылета пикирующего бомбардировщика. «Хвост горит, бак пробит, и машина летит на честном слове и на одном крыле», – тихонько пропел лейтенант Васильев, к которому так прилипло прозвище Вася, что никто из сослуживцев уже не помнил его настоящего имени – Андрей.

– Типун тебе на язык, – сказал капитан Хусейнов, который на правах старшего сидел справа от водителя и, подсвечивая себе фонариком, просматривал корешки выписанных сегодня штрафных квитанций. – Нам только пробитого бака не хватало! Эта зверюга и так жрет, как не в себя…

Мощный милицейский «додж», на котором напарники возвращались с дежурства на загородном шоссе, действительно имел аппетит, свидетельствовавший о том, что американские конструкторы хорошо усвоили русскую поговорку: «Работника видно за столом». Он был приемист, развивал очень приличную скорость и превосходно держал дорогу, словно вжимаясь в нее даже на самых крутых виражах, но всякий раз, утапливая педаль акселератора, лейтенант Васильев, по прозвищу Вася, очень живо представлял себе литры дорогущего бензина, в мгновение ока исчезающие в ненасытной железной утробе этого заокеанского чудища. Правда, в последнее время с топливом стало полегче, и все же…

Лейтенант посмотрел на указатель расхода топлива, а потом воровато скосил глаза на напарника. Бензина было еще полбака, а Хусейнов казался целиком поглощенным изучением квитанций – выгадывал, наверное, как бы урвать копейку еще и тут. Хотя с нынешним порядком взимания штрафов много не урвешь, Хусейнов, стреляный воробей, своего все равно не упустит, найдет, каким манером положить поверх обычного бутерброда с маслом еще и ломтик хорошей колбасы…

Поскольку топлива на дорогу домой хватало с избытком, а начальство было поглощено своими делами, Васильев осторожно прибавил газу, борясь с искушением резко вдавить педаль в пол и посмотреть, что из этого получится. Кто-то из ребят рассказывал, что пытался разогнать этого зверя до максимальной скорости, но не смог, струсил, когда стрелка спидометра доползла до отметки «280», а свободного хода у педали еще оставалось прямо-таки навалом. Слыша, как под капотом радостно запел в ответ на прикосновение к акселератору движок, в это было нетрудно поверить.

– Не гони, – не поднимая головы, сказал капитан, который был достаточно опытен, чтобы не задумываясь оценить обстановку по одному лишь изменению звука мотора. – Дорога скользкая.

Это была правда: с неба действительно сеялась мельчайшая водяная пыль, которую неутомимые «дворники» смахивали с ветрового стекла раньше, чем она успевала собраться в крупные капли. Встречный поток воздуха сдувал собранную щетками влагу на боковое окно, и струйки воды, удлиняясь и шевелясь, как живые, ползли по стеклу наискосок, почти параллельно земле, подчеркивая стремительное движение машины. Асфальт шоссе мокро блестел, отражая свет фар, и все же замечание Хусейнова было данью самой обыкновенной перестраховке да еще, наверное, желанию лишний раз напомнить, кто тут главный: лейтенанту Васильеву доводилось ездить с куда большей скоростью и в гораздо худших дорожных условиях, и на его счету до сих пор не было ни одной серьезной аварии. Небось Хусейнов, если б сам сидел за рулем, гнал бы еще быстрее. Да и как не гнать, когда машина создана именно для этого?

– Я не гоню, я тормозить не умею, – ответил Васильев старым рекламным слоганом, который, хоть и относился вовсе не к автомобилям, полюбился многим водителям.

Хусейнов промолчал, подровнял стопку протоколов и сунул ее в укрепленный на приборной доске держатель. Васильев еще немного прибавил скорость: помимо чисто мальчишеского желания прокатиться с ветерком, им двигали и другие, более рациональные мотивы. Скользкое ночное шоссе будто специально создано для аварий, а кому охота получить срочный вызов на ДТП в самом конце дежурства, на полпути домой?

Шоссе закруглялось, огибая поросший невидимым сейчас лесом пригорок, впереди из темноты возникли красно-белые стрелы указателя, предупреждавшего о крутом повороте. Васильеву удалось побороть искушение хорошенько газануть, но и снижать скорость он не стал: ему очень нравилось ощущение, возникавшее, когда машина на крутом вираже как бы приседала, припадая к асфальту.

В вираж он вписался мастерски, но, когда сразу за поворотом фары вдруг выхватили из тьмы нелепо перекошенную фигуру, неверной, разболтанной походкой двигавшуюся по проезжей части в попутном направлении, времени, чтобы принять решение, у лейтенанта Васи уже не осталось.