Первое дерево

Линден ощутила острое разочарование оттого, что команда мгновенно прекратила этот восторженный праздник на пирсе (у неё уже так давно не было праздников). Она понимала, что Ковенант стремится закрепить достигнутые успехи. А ещё она понимала, что он не очень-то твёрдо убеждён, что заслужил подобное уважение к себе. Она подошла к нему поближе и, стараясь перекричать гвалт, стоявший вокруг, сказала:

— Берек нашёл Первое Дерево без помощи Великанов — может, оно не так уж и далеко?

Но Ковенант даже не посмотрел на неё. Его взгляд был прикован к кораблю. Даже борода не могла скрыть его стиснутые от тревожного возбуждения челюсти.

— Сандер и Холлиан сделают всё, что в их силах, — наконец сказал он, — и харучаи тоже не будут сидеть сложа руки. Верным придётся нелегко. Так что мы выигрываем немного времени.

Он так и не повернулся в её сторону, и всё же она поняла, что эти слова предназначались ей.

— Скажи мне, — почти прошептал он, и Линден пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его в гуле голосов Великанов, все ещё толпившихся на пирсе. — Как ты думаешь, я смог бы уничтожить Верных?

Вопрос больно задел её. Слишком тесно он был связан с другим вопросом, который он мог бы задать, знай он о ней все.

— Опухоли надо удалять, — ответила она, — и если ты жалеешь пациента и не режешь его, рано или поздно ты его теряешь. Или ты думаешь, что твои пальцы были отрезаны просто так, по злобе душевной?

Брови Ковенанта дрогнули. Он посмотрел на Линден так, словно она вдруг оторвала его от переживания собственных забот и тревог, и будто осознал, наконец, что мира между ними быть не может.

— Ты бы их тоже отрезала? — спросил он сдавленным голосом, словно у него перехватило горло.

Линден не смогла унять дрожь, которая охватила её при воспоминании о словах Гиббона: «Да ты убила человека! Разве это не Зло?» И внезапно совершенно ясно ощутила, что Ковенант был бы согласен с Всадником. Держась изо всех сил, чтобы не выдать себя дрожащим голосом, она ответила:

— Да. А на что тебе дана твоя сила?

Как бы она сама хотела обладать подобной властью!

— Не для этого.

Великаны вокруг уже смолкли, ожидая их решения. В этой спокойной, терпеливой тишине страстность Ковенанта прозвучала словно обещание, перекрывая шум прибоя. Но он не обращал внимания на аудиторию. Повернувшись, наконец, к Линден, он бросил ей прямо в лицо, тщательно артикулируя:

— Я уже виновен в двадцати одной смерти. Пора поискать другие способы.

Линден показалось, что он хочет сказать что-то ещё. Но он, заметив её замешательство и растерянность и не понимая их причины, повернулся к Первой и тихо произнёс:

— Я был бы много спокойнее, если бы мы отправились немедленно.

Великанша кивнула, но не сделала ни шага. Достав из ножен свой меч, она подняла его обеими руками в торжественном салюте.

— Друг Великанов. — Она говорила тихо, но в голосе её звучали раскаты отдалённого грома. — Ты принёс дар всему нашему народу, и мы должны отплатить тебе за него. Я обещаю тебе это от имени всего Поиска и Глаза Земли, — тут она бросила взгляд на Мечтателя, — который вёл нас прежде. Теперь же я выбираю иной путь, но приведёт он нас к той же самой цели.

Мечтатель нахмурился, и шрам, пересекавший его лицо, побелел, но Великан сдержался.

— Друг Великанов Ковенант, мы будем служить тебе, пока у тебя будет в нас нужда! — торжественно заключила свою речь Первая.

Ковенант в смущении от прилива благодарности не смог найти ответных слов и лишь молча склонил голову перед Великаншей.

Этот жест тронул Линден. Он пришёл к Ковенанту, словно тот обрёл духовную красоту и силу духа, чтобы принять их помощь. К тому же временно она была освобождена от скрытой конфронтации, которая сквозила в его вопросах.

— В путь! — решительно скомандовала Первая, и Линден последовала за Великанами, которые уже без всякой спешки начали возвращаться на корабль.

Его борт, нависал над причалом, словно уступ скалы, и, когда Линден уцепилась за крепкие перекладины лестницы, которую придерживали для неё матросы, подъем показался ей бесконечным, точно корабль был ещё больше, чем казался. Она даже не могла задержаться, чтобы перевести дух, потому что по пятам за ней поднимался Кайл. Но, ступив на палубу, она сразу позабыла о том, как неважно только что себя чувствовала.

Чёлн раскрылся перед ней, как каменный цветок, чаруя её. Она ещё не была настолько близко знакома с этим камнем, чтобы прочувствовать его достаточно глубоко, но уже ощущала, что весь гранит вокруг неё такой же живой, как дерево. Она даже не удивилась бы, если бы вдруг оказалось, что в его толще циркулирует живительный сок. И ощущение того, что он живой, всё усиливалось по мере того, как команда поднималась на борт.