Первое Дерево

Но Ковенант действительно уже его не слушал. Он отбросил Финдейла в сторону, как ненужную больше вещь. По ладоням вновь побежали язычки пламени. Повернувшись к Линден, он пережег ее оковы и ринулся вперед, чтобы подхватить обмякшее тело. Падая, она попыталась удержать равновесие — простейшие инстинкты в ней сохранились, — но когда она подняла голову, Ковенант увидел, что глаза ее пусты; они отражали свет факелов, и мысли в них было не больше, чем в оконном стекле.

О Линден! Не в силах больше сдерживаться, он обнял ее, прижал к груди, а затем подхватил на руки и стал баюкать как ребенка. Он знал, каково быть в том состоянии, в котором она пребывала. В которое она попала, пожертвовав собой ради него. От его прикосновения вокруг нее затрепетало слабое серебристое сияние. Он окутал ее эманацией своей силы, словно был не в состоянии расстаться с ней больше ни на мгновение. Он не знал, смеяться ли от счастья, что она жива, или плакать оттого, что она в столь жалком положении. Она сделала это с собой ради него. Ради него.

— Юр-Лорд, кемпер не даст нам уйти так просто. Нам надо поторопиться, — раздался голос Бринна, в котором не было и намека на спешку или опасения, как, впрочем, и вообще на какие-либо эмоции.

— Да-да, Друг Великанов, — подхватила Первая, с каждой секундой все более похожая на прежнюю несгибаемую воительницу. — «Звездная Гемма» в опасности, а мы от нее слишком далеко. Я не сомневаюсь ни в мудрости, ни в осторожности, ни в бдительности якорь-мастера, но чем быстрее я покину эту конуру и вновь почувствую под ногами палубу корабля, тем спокойнее мне будет.

Это — слова, призывающие к конкретному действию, а не туманные намеки Финдейла — Ковенант понял. Элохим недавно произнес: «Судьба всей Земли находится в руках сумасшедшего!» И еще он просил, чтобы ему отдали кольцо… А ведь Ковенант, невзирая на отвращение к кровопролитию, уже убил стольких… Он и сам не доверял никакой силе такого рода. А дикая магия все бурлила в нем, наполняя его головокружительным экстазом, стремлением к действию. Первая заставила его вспомнить о цели Поиска, о ее неотложности и о необходимости срочно отправиться в путь.

Но также напомнила ему и о Касрейне, по вине которого Линден стала беспомощной куклой.

Ковенант осторожно поставил ее на ноги, убедился, что она может стоять без его поддержки, и с минуту смотрел в лишенное всякого выражения лицо, словно пытаясь запечатлеть его в памяти навсегда.

А затем занялся оковами своих друзей. Через минуту все они были свободны. Когда Кир рухнул на руки Мечтателя, его страдания вновь всколыхнули в Ковенанте такую ярость, что его ладони снова заполыхали, словно его тело было не более чем топливом для ненасытного пламени дикой магии. Сколько раз он излечивал сам себя, сколько раз спасал от смерти, а вот исцелить своих друзей был не в силах! Он с большим трудом подавил в себе это чувство горькой беспомощности, не без оснований опасаясь, что оно может спровоцировать его на абсолютно ненужный сейчас взрыв.

Красавчик, все еще слабый от раны, нетвердо держался на ногах, зато Бринн уже стоял рядом с Ковенантом, вытянувшись в струнку, готовый в любую секунду исполнить любое желание юр-Лорда. Кайл также приступил к своим обязанностям: он занялся Линден. Первая наконец-то достала из ножен свой новый меч и, подняв его обеими руками к потолку, звала всех в атаку; ее глаза сверкали металлическим блеском, и взгляд их был суров и резок, как лезвие палаша. Хоннинскрю вертел в руках цепь, которой еще недавно был прикован, очевидно, раздумывая, можно ли использовать ее как оружие.

Несколько секунд они наслаждались обретенной свободой, но вот Первая устремилась по лестнице вверх, и остальные немедля последовали за ней.

Коридор, в котором они оказались, с одной стороны заканчивался тупиком, а с другой раздваивался. Но Первая, не раздумывая, двинулась по тому ответвлению, что носило следы ярости горгоны. Вслед за ней в коридор шагнул Ковенант в сопровождении Бринна и Хоннинскрю, а за ними — все остальные. Потолки в коридоре были настолько низкими, что Великанам пришлось идти пригнувшись. Но вскоре они оказались в большом зале, из которого вело множество дверей. Очевидно, это были камеры. Но сторожившие их хастины не представляли больше никакой опасности: они валялись как попало там, где их застигла Ном. Ковенант не стал тратить времени на то, чтобы заглянуть в камеры, а, проходя мимо, выжег все замки.

Выйдя из зала, они углубились в лабиринт переходов, и чуть погодя Первая, уже не уверенная в том, что ведет друзей правильно, решила ненадолго остановиться. Вдалеке, в конце одного из коридоров, Бринн заметил лестницу и указал на нее своим товарищам.

И тут же наверху ее показалась хрупкая женская фигурка, бегом спускавшаяся вниз. Заметив в конце коридора группу людей, она на секунду остановилась, а затем, не раздумывая больше, со всех ног бросилась к ним навстречу.

В этой встрепанной беглянке в грязной порванной тунике и с четырьмя свежими царапинами на правой щеке было трудно узнать леди Алиф. И все же это была она.