Первое Дерево

— Песчаная горгона! — задыхаясь, выпалила она. — А как получилось, что вы?.. — Но, заметив через секунду пламя, струящееся по рукам Ковенанта, и его горящие жаждой битвы глаза, перевела дыхание и продолжила уже более спокойно: — Я так боялась за вас. Вы были моей последней надеждой, а когда эта горгона… Короче, я шла сюда и не знала, что встречу: вас или свою смерть. — Ее поцарапанная щека нервно дернулась, словно в тике, и леди Алиф, окончательно собравшись с мыслями, закричала: — Бегите! Касрейн собирается обрушить на вас всю мощь Удерживающей Пески!

Первая бросила на Ковенанта настороженный взгляд, но он не был взглядом Линден и не мог сказать наверняка, можно ли доверять этой женщине. Тем более у него были свои, личные впечатления от встречи с леди. Да и вообще, был бы он здесь сейчас, если бы тогда поддался искушению?

— Леди, что с твоей щекой? — строго спросила Первая. Леди Алиф машинально прикрыла царапины рукой. Ведь она была фавориткой, а значит, ее сила и влияние очень во многом зависели от внешнего вида. Но, поморщившись, она справилась с жалостью к себе и, открыто глядя в глаза Великанше, процедила;

— Леди Бендж не имеет жалости к побежденным. А так как она фаворитка гаддхи, то мне не положено защищаться от выражений ее триумфа.

Первая задумчиво кивнула, словно удовлетворилась объяснением, и спросила:

— Будешь нашей проводницей?

— Да. Кроме меня, здесь ни одной живой души. Великанша тут же шагнула в сторону лестницы, но побитая леди остановила ее:

— Эта лестница ведет в кордегардию. А оттуда дорога наружу одна: сквозь ворота, которые сейчас охраняются всеми военными силами Удерживающей Пески. Я покажу вам другой путь.

Ковенант, хоть и верил ей, имел свои планы: его сердце как горн раздувало пламя магии, и от него уже летели искры. Секунду подумав, он спросил:

— Что ты предлагаешь?

— Горгона пробила в Песчаной Стене огромную дыру. Сквозь нее мы попадем в пустыню и пойдем вдоль стены до ближайшей калитки, ведущей в порт. Ее, конечно, охраняют, но надеюсь, что Касрейн сосредоточился на том, чтобы не выпустить вас из башни, а не на том, чтобы не впускать в город.

— Ну да, конечно, в городе ему труднее будет напасть на нас, — сощурилась Первая. — Годится. Пошли.

— Хорошо, — подхватил Ковенант. — Встретимся у стены. Или где-нибудь в городе. Если меня долго не будет, уходите за Рога и дожидайтесь меня там.

Первая, уже собравшаяся уходить, резко обернулась: -А ты куда собрался?

Звенящим от ярости и кипящего в нем яда голосом Ковенант ответил:

— Что толку сражаться со стражами, когда Касрейн еще жив? Да он может утопить наш корабль, даже не высунув носа из своей башни. — Его глаза затуманились: как живые всплыли перед ним лица Идущего-За-Пеной, Триока и Лены в день обороны подкаменья Мифиль. И в ушах вновь зазвучали данные в тот день клятвы. Клятвы, которые он сдержал. — Я собираюсь обрушить эту чертову башню ему на голову.

В те далекие дни он еще слабо разбирался в том, что такое дикая магия. Тогда он давал клятвы, не зная, чем владеет.

Теперь же все иначе: Линден овладела тишина; она глуха и слепа ко всему, а он, главный виновник ее несчастья, исходит белым пламенем. Первая угрюмо кивнула, соглашаясь, и он бегом бросился к лестнице.

За ним, не секунды не раздумывая, устремился Бринн. Ковенант бросил на харучая пытливый взгляд: они вдвоем — против всей военной мощи Удерживающей Пески. И в то же время этих двоих более чем достаточно. Тем более что в свое время они уже сражались плечом к плечу против всего Ревелстоуна и победили.

Уже поднимаясь по ступенькам, Ковенант заметил рядом еще одного человека — Финдейла, который, запыхавшись, прошептал:

— Не делай этого. Умоляю. Ты что, не только сумасшедший, а еще и глухой?

Ковенанту очень хотелось отпихнуть элохима с дороги, как котенка: его руки пламенели от ярости магии, — но он одернул себя. В скором времени у него будет куда лучший объект приложения сил. Обогнув Финдейла, он устремился вверх по лестнице, словно пылавший внутри огонь жег ему пятки.

Лестница была очень длинной, но наконец и она кончилась, приведя их на запутанные задворки первого яруса. Кругом, похоже, никого не было. Все силы Удерживающей Пески были сосредоточены в другом месте. Разобраться в лабиринте коридоров было непросто. Зато рядом находился Бринн, который уверенно двинулся вперед.

Грохот прекратился. Пол больше не дрожал. Но откуда-то издалека доносились сирены — протяжные тоскливые вопли, словно плач горгулий. Они выли, призывая Бхратхайрайнию к войне.

Прекрасно понимая, что, пока Касрейн-Круговрат жив, Поиску не вырваться из страны, Ковенант ускорил шаг.

Раньше, чем он сам этого ожидал, путаница коридоров закончилась, и Ковенант, словно язык белого пламени, ворвался в кордегардию.

Все ее внутреннее пространство было запружено стражами и солдатами.