Первое испытание

Когда все-таки сели за стол, если легче и стало, то совсем чуть-чуть. Хотелось столько сказать, но говорить не получалось, слова застревали в горле. Оставалось только смотреть и улыбаться.

Первой себя в руки взяла Надежда Николаевна, что, впрочем, и неудивительно. Вызвав официанта, приказала подавать закуски.

Пока расставляли салаты и нарезки, говорили о мелочах. Княгиня расспрашивала про учебу, я – отвечала. Сначала не сильно вдаваясь в подробности, но бабушку… да, именно бабушку, а не Надежду Николаевну Воронцову, интересовало все. Преподаватели, однокурсники, предметы. Как разговорилась, сама не заметила.

Так же прошло мимо меня, как Илья наполнил бокалы вином. Как, ухаживая за мной, положил на тарелку салат…

И опять время словно одновременно шло и замерло. Снаружи секунды, сопровождаемые репликами и постукиванием приборов, собирались в минуты. А вот внутри…

Почему внутри все замирало от напряжения, я догадывалась. Рано или поздно бабушка должна была спросить про отца.

А вот что ей ответить, я не знала.

* * *

Андрей, которому я позвонила сразу после разговора с бабушкой, приехал к ужину. Принес коробку с пиццей, от которой пахло так соблазнительно, что я, ни слова не говоря, занялась сервировкой стола.

Пока он раздевался, мыл руки, управилась и я. А ведь собиралась отделаться только легким салатиком. После довольно плотного обеда вроде как и не хотелось.

Жизнь показала, что, даже когда есть ты уже не можешь, от вкусненького вряд ли откажешься.

В отличие от меня Андрей был голоден. Более того, единственным эпитетом, соответствовавшим его состоянию, было слово «зверски». Пришлось добавлять к салату еще и мясную нарезку, благо холодильник пустым не был.

Ел он вроде и спокойно, но как-то сосредоточенно-быстро. Как если бы опасался, что прервут в самый неподходящий момент.

Впрочем, с его беспокойным хозяйством все могло быть.

– Как Мария? – дав крестному утолить первый голод, аккуратно поинтересовалась я.

Если верить сумке, которую притащил с собой, спать Андрей вновь собирался у меня на диване.

И ведь не сказать, что была против, но имелись у меня смутные подозрения, что причиной этому была отнюдь не их ссора.

– Нормально, – вроде как безразлично ответил он, проводив взглядом кусок пиццы, который я перекладывала на свою тарелку.

Был тот уже вторым. Первый я съела, даже не распробовав.

– Ты не узнавал, когда мне можно приехать на примерку? – сделала я вид, что не заметила нежелания Андрея говорить на эту тему.

– Позвони сама, – на этот раз не скрыл он недовольства.

Поднял голову, посмотрел на меня. В глазах мелькнуло что-то непонятное, но тут же пропало, давая повод усомниться в собственной наблюдательности.

– Извини, – спустя секунду улыбнулся он мягко. – Устал я что-то сегодня.

– Я заметила. – Я ответила ему улыбкой. – Ляжешь…

Про пораньше я сказать не успела. Он отложил вилку и нож, вытер руки и только после этого достал из кармана поставленный на беззвучный режим магофон.

– Хлопонин.

Последовавшая пауза оказалась довольно длинной. И несколько напряженной – на лбу Андрея залегла тяжелая складка, намекая на усиленную работу мозга.

– Даже так… – качнув головой, наконец произнес он. – Я тебя понял.

Андрей отключился, вновь посмотрел на меня, потом на мой телефон, лежавший на краю стола.

Говорить что-то нужды не было, ситуация знакомая.

Отключив телефон, еще и «накрыла» его целительским куполом. На всякий случай. Это магофон не прослушать, а вот телефон вполне возможно. Через него – тоже, но только техническими средствами. Магическая защита лишала такой возможности.

– Что-то случилось? – закончив, подняла я на Андрея вопросительный взгляд.

– Что-то случилось, – повторил он уже без вопросительных интонаций и нажал на вызов.

Ответили ему не сразу.

– Ваше превосходительство, извините, что поздно, но тут… – Эта пауза была короткой. – Княгиню Воронцову завтра утром отправляют в имение под Пензой. Вроде как по причине ухудшившегося здоровья. Илью – на вольные хлеба с минимальным содержанием.

В отличие от спокойного Андрея я даже зажала рот ладонью, чтобы не сказать какую-нибудь непристойность.

В том, что все происходящее стало следствием нашей последней встречи, я не сомневалась, но чтобы так…

А Андрей между тем продолжил разговор:

– Да, предлагаю перехватить утром, на выезде из княжеского городка. А Илью на несколько дней в общежитие, пока все не утихнет.

Судя по тому, что следующей фразой Андрея было пожелание доброй ночи, его предложения были приняты.

Я только и дождалась, когда он уберет магофон:

– Что с бабушкой?

– С бабушкой? – иронично приподнял он бровь.

Вот ведь…

В последнее время я начала воспринимать крестного серьезно, успев позабыть, какой язвой он был в имении.

– Да, с бабушкой, – хоть и тревожилась, но ехидно протянула я. – И тебе лучше…

– Понял, – «сдаваясь», поднял он руки.

И очень хорошо, что продолжать в том же духе не стал. От нетерпения узнать, что происходит, я вполне могла сотворить какую-нибудь глупость.

Вот только начал он не с объяснений, а с вопроса:

– Илья об Игнате знает?

Хоть и получилось неожиданно, но с ответом я не задержалась: