Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Война, которая, как считает Гильда, полыхала по всей провинции до его рождения и периодически вспыхивала и позднее, о которой в полулегендарной форме свидетельствуют дошедшие до нас хроники, подразумевает наличие в стране профессиональных военных контингентов или ополчения под командованием предводителей — Артуров из «Истории бриттов» или Амвросиев из сочинения Гильды и «неннианского» хронологического фрагмента. Но где же тогда материальные свидетельства существования военной элиты, о которой говорят исторические источники? Можно, конечно, сказать, что действия узкого круга представителей элиты никак не влияли на жизнь обычных людей и что тираны Гильды правили в своих крошечных королевствах где-то на периферии. Однако для функционирования любой иерархической структуры и административного аппарата требуется собирать налоги, затрагивая тем самым — и порой очень сильно затрагивая — интересы простых людей. За чей счет нанимали отряды федератов за морем, кормили и обеспечивали всем необходимым работников, трудившихся на строительстве впечатляющих «длинных насыпей» на границах? Кто обеспечивал подобающую жизнь правителям и епископам? Как и с кого взимались налоги и подати в первой половине V века, если имперские механизмы в бывшей провинции уже не работали? Как и когда возникла новая система сбора налогов и податей? Если «большие люди» V века жили за счет излишков продукции сельских поселений, то археологи должны были бы найти какие-то свидетельства присутствия элиты. Если мы сможем реконструировать тогдашние механизмы налогообложения и сбора податей, то сможем и проследить развитие социальных и политических институтов раннесредневековых королевств.

Даже в период экономического расцвета II века жители сельской местности производили продукты и материалы в основном для внутреннего потребления и выплаты налога, а не для рынка. После краха имперской монетарной экономики, ориентированной на поддержание верховной власти метрополии и военной мощи и порождавшей при этом огромное социальное и материальное неравенство, сельские сообщества продолжали вести натуральное хозяйство: обходились своими силами. Возможно, в отсутствие налогового гнета их материальное благосостояние даже возросло. Однако и в существенно сузившемся мире связи сохранялись. В рамках одной области или целой провинции торговля продукцией местного производства (например, керамикой), специальными товарами вроде соли[308], ремесленными изделиями тонкой работы, в частности ювелирными украшениями, продолжалась, пока остатки государственной системы еще как-то функционировали, — еще лет тридцать или даже больше.

В течение двух десятилетий перед визитом Германа (429), до предполагаемого приглашения федератов, в бывшей провинции, видимо, еще хватало запасов драгоценных металлов — монет, фамильного серебра, слитков, — чтобы обеспечивать государственные нужды. Нижним эшелонам социальной и политической иерархии для продолжения своих политических игр достаточно было вернуться к древней системе отработок и натуральных налогов, взимаемых с арендаторов и социально зависимых людей. При отсутствии иных данных нетрудно представить себе такую систему для всего V века — для этого нужно просто экстраполировать линию хозяйственно-политического развития, наметившуюся при последних императорах.

В основе этой системы — понятие, называвшееся на древнеанглийском языке «феорм» (feorm), на латыни — «югум» (ingum)[309], на бриттском «трет» (treth). В отличие от денег, выплачивавшихся из имперской казны в качестве содержания и взимавшихся в форме прямого налога на рынках, натуральный налог, состоявший в основном из скоропортящихся продуктов (эль, мед, мясо, сыр и т. д.), а также зерна, шерсти, полотна, хвороста, древесины и ремесленных изделий, нельзя было перевозить на значительные расстояния. По сути, производство и потребление происходили в рамках местной системы связей. Отработки — перевозка дерева, зерна и сена, починка крыш, оказание гостеприимства — также осуществлялись на местах. Связь данников с их повелителями могла поддерживаться двумя способами: продуктовую подать доставляли лично (что имело смысл только в тех случаях, когда дорога занимала не более дня), или повелитель, объезжая свои территории, сам собирал продукцию либо использовал ее прямо на месте. Кроме того, данники непосредственно участвовали в выполнении общественных работ, — возможно, посезонно. Император Диоклетиан (284–305) узаконил натуральный налог, собиравшийся местной или региональной властью в провинциях, так что в V веке уже не понадобилось изобретать ничего нового[310]. Все имеющиеся свидетельства функционирования этой системы указывают, что дань собиралась с основной социальной единицы — с каждого хозяйства с его мастерскими, службами, полями, лугами и лесными выпасами.