Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Исконные жители этих мест, хранители святилища в Вест-Хеслертоне (West Heslerton), пасли скот на обширных пастбищах на склонах холмов. В их распоряжении была река Дервент и хорошие пахотные земли и луга между рекой и холмами. Похоже, им приносил пользу и магический родник, поскольку в середине IV века на подходе к нему возвели какую-то постройку, — возможно, пропускной пункт. Печи для хлеба и обильные следы трапез (раковины устриц, тысячи черепков от посуды) говорят о том, что, помимо религиозного культа, здесь процветала коммерция. Доминик Паулсленд, проводивший раскопки в Вест-Хеслертоне, считает, что толпы людей посещали святилище весной; в другие сезоны оно оказывало посильную помощь окрестным жителям в повседневных заботах натурального сельского хозяйства: разведении крупного и мелкого скота, пахоте, севе, прополке, сборе урожая, обмолоте зерна[170]. Возможно, родник в Вест-Хеслертоне считался особенным, потому что здесь вода словно по высшей воле текла из-под меловых холмов, где ее всегда было мало. По иронии судьбы, в конце IV века, в период более влажной и прохладной летней погоды и повышения уровня моря, долине Пикеринга стало грозить затопление, — как и Болотному краю, долине Йорка и эстуарию Темзы.

Вест-Хеслертон, как и множество других сельских поселений, находился на периферии римских интересов. В отличие от городов и крепостей, где хозяйственная деятельность и торговля зависели от военных поставок и в результате переживали резкие подъемы и спады в течение четырех столетий, такие поселения не испытали тех ударов судьбы, какие обрушились на города и виллы. Пусть со временем святилище в Вест-Хеслертоне утратило свою магию, но само поселение существовало еще несколько сот лет. И даже если археологи предпочитают называть его более поздних обитателей англосаксами, кто может сказать, кем они сами себя считали?[171]

Где же искать признаки жизни в более милитаризированных областях приграничья, на территории шириной в 150 километров между Йорком и Адриановым валом? Долина Йорка — низина, принимающая бо́льшую часть водных потоков с Северных Пеннин. Судоходная река Уз, по которой можно было добраться до Хамбера, Трента и Северного моря, была одновременно и жизненно важной артерией Йорка, и его уязвимым местом. С конца IV века Эборак часто страдал от сильных наводнений. Две римские дороги, по которым торговые обозы и войска из центральных областей провинции могли быстро попасть в ставку главнокомандующего в Йорке и дальше, в пограничные крепости, шли на север от Линкольна по двум сторонам долины — одна западнее, другая восточнее Трента. Восточная дорога, миновав стратегически важную паромную переправу через Хамбер у Петуарии (Petuaria, совр. Браф), подходила к Йорку по низкому отрогу, соединяющемуся с меловыми холмами Йоркшир-Уолдс, западная — по гребню конечной ледниковой морены. От Йорка обе дороги шли дальше на север параллельно друг другу — до Тайна, другой крупной реки на востоке Британии.

Внушительная гарнизонная крепость Йорка высилась на северо-восточном берегу реки Уз, на мысе при слиянии Уз с ее левым притоком, Фоссом. Колония ветеранов располагалась прямо напротив, на юго-западном берегу. Раскопки под средневековым собором, проведенные в 1960–1970 годах, показали, что принципия (principia), то есть ставка дукса Британии (главнокомандующего севера), на месте которой был возведен собор, еще функционировала в то время, когда ушли последние легионы, однако сам дукс к тому моменту уже практически утратил власть. В начале VII века король Нортумбрии Эдвин построил церковь на развалинах римских зданий; он проезжал по своим землям в сопровождении знаменосца, словно новый император[172]. Вероятно, он знал, что в этих краях примерно 300 лет назад провозгласили императором Константина, и сознательно использовал отсылки к легендарной мощи Рима, чтобы подкрепить свои новообретенные полномочия христианского властителя. Но похоже, что во времена Эдвина город был полностью заброшен: скорее всего, король стал обустраивать руины ради эффекта[173]. Ко времени Беды — то есть еще век спустя (и за два столетия до расцвета викингского Йорка) — предприимчивые фризские купцы завели торговлю в небольшом поселении на слиянии двух рек; по-видимому, они и были самыми деятельными его жителями.