Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Некоторые виллы — в частности, известнейшую виллу в Лаллингстоне (Lullingstone) в Кенте с роскошно украшенными комнатами, купальней и домовой церковью — идентифицируют как резиденции губернаторов провинции, и было бы странно, если бы какие-то представители этой высшей элиты не попытались превратить свои сельские владения в небольшие личные княжества после ухода или изгнания имперской администрации. Часть вилл отождествляют с резиденциями отставных военачальников — в этих случаях, возможно, возникшая социальная структура не очень отличалась от того, то мы видим в Бердосвальде. Поместья, которые остались «ничьими» в вихре превратностей V века, могли присвоить более решительные и предприимчивые соседи. Можно даже представить себе, что какие-то брошенные поместья захватывали «сквоттеры», о присутствии которых так любят говорить археологи; в других случаях место хозяев могли занять управляющие поместьями, то есть лица, стоявшие на верхней ступени местной социальной иерархии. В этой связи можно вспомнить франкскую династию Каролингов, ведущих свой род от майордомов (старших дворцовых сановников) династии Меровингов, или шотландских стюардов (управляющих за́мками), ставших в итоге Стюартами.

Мы не имеем никаких конкретных сведений о жизни «больших людей», правивших в Британии, однако из Галлии V века до нас дошли не только имена и обрывки различных историй, но и большое количество личных оценок и наблюдений. Сидоний Аполлинарий (ок. 430–489), сын галльского префекта, обожал писать письма. Этот поэт, дипломат и епископ вращался в высших кругах, плел интриги, много путешествовал, всем интересовался и получал от жизни удовольствие[359]. Его мир еще оставался узнаваемо римским: галльская провинция, несмотря на свою изменчивую судьбу, в V веке сохраняла все связи с империей. Из своего поместья Авитак (Avitacum; возможно, на озере Айда в современном департаменте Пюи-де-Дом), которое он получил в приданое за своей женой, дочерью будущего императора Авита, он писал об изматывающей летней жаре, о своих просторных купальнях — роскошных, но без претенциозных украшений, только белая штукатурка, — о «рабочей комнате», где служанки ткут, о зимней части виллы, где жарко горит огонь, о том, что из «малой столовой залы» можно наблюдать, как рыбак скользит в лодке по озеру и закидывает сети[360]. Он до обидного мало говорит о размерах своих владений: окрестности виллы «поросли рощами, раскиданными там и сям»; поблизости есть «луга, покрытые цветами, пастбища с их стадами и пастухами, богатыми своей бережливостью»[361], — в целом поместье явно достаточно большое, чтобы обеспечить владельцам роскошную жизнь. Пусть даже желание Сидония вернуть старые добрые времена империи совершенно не соответствует духу его эпохи, каким он представляется нам издалека, но в V веке, во все еще процветающей части ультраримской Британии — на холмах Котсуолда или в долине Северна — люди, подобные Сидонию или консервативному церковнику Гильде, могли по-прежнему жить припеваючи. Может быть, владелец поместья Байбери, как некий бриттский Сидоний, тоже сетовал на судьбу в своей переписке с властителями и торговцами в провинции и за ее пределами?

^{Англосаксонская деревня Вест-Стоу, реконструированная на месте раскопок; ее жители благополучно избежали внимания королей и могущественных местных властителей}

Рисуя картины буколического золотого века, когда Британия, освобожденная от угнетателей, благоденствовала под властью добрых сельских эсквайров, следует помнить, что и в V веке политика, как правило, была грязным делом. Даже если Гильда сгустил краски, описывая правителей своего времени как воплощение всех зол и пороков, едва ли он все это полностью выдумал. Тираны и судьи Британии грабили и притесняли людей, вели войны, бросали в темницы своих политических противников, давали ложные клятвы[362]. В Галлии борьба за политическую власть и земельные угодья бывала безжалостной и кровавой. Небольшие поселения на периферии бывшей римской провинции, лежавшие вне поля зрения участников больших политических игр, — такие как Вест-Стоу или деревни Солсберийской равнины и, возможно, Болотного края, — могли благоденствовать и преуспевать, но даже землевладельцы средней руки и командиры гарнизонов могли быть втянуты в конфликты — либо выполняя свои обязательства перед вышестоящими, либо защищая интересы своих людей.