Первое поражение Сталина

Начались переговоры тремя днями позже, и с явно неприемлемых предварительных условий, выдвинутых эстонской делегацией. Выплатить гражданам Эстонии, получавшим пенсии от царского и Временного правительств, накопившуюся задолженность, да ещё и в золоте. Возвратить промышленные предприятия, оборудование, архивы, библиотеку Юрьевского университета, эвакуированные вглубь России из-за угрозы немецкого наступления летом 1917 года. Но главное – признать границу, предлагаемую Ревелем. Не обоснованную ни исторически, ни этнографически, зато откровенно агрессивную – с военно-стратегических позиций. Позволяющую эстонской армии закрепиться на восточном берегу реки Нарвы, сохранив тем самым постоянную угрозу Петрограду.

Советская делегация, возглавлявшаяся наркомом торговли и промышленности Л.Б. Красиным, категорически отклонила безосновательные притязания. И только для того, чтобы не срывать переговоры, предложила в Ямбургском уезде границей считать реку Нарву, становившуюся нейтральной, а в Псковском уезде – отодвинуть её от прежней административной максимум на десять-пятнадцать километров к востоку. В свою очередь, эстонская сторона, по настоянию военного министра И. Лайдонера, сообщила, что даже такой вариант её ни в коем случае не устраивает, и предложила прервать переговоры до 15 декабря для консультаций. Видимо, всё ещё надеялась на успех своих вооружённых сил и Северо-Западной армии.

Поск и Лайдонер просчитались. 14 декабря части 7-й армии сломили окончательно сопротивление противника – и 1-й эстонской дивизии, и 1-го корпуса Северо-Западной армии. 16 декабря форсировали Нарву в её среднем течении и продвинулись на несколько десятков километров. Выполнили тем директиву Главкома С.С. Каменева, ещё 21 ноября потребовавшего «не останавливаться перед временным переходом за р. Нарву»,⁷⁴ хотя такое предписание и шло вразрез с решением Политбюро от 14 ноября.

Тем временем в Юрьев прибыла новая по составу советская делегация. Возглавили её А.А. Иоффе, член коллегии НКИД, и И.Э. Гуковский, бывший нарком Финансов. Красин, консультируя их перед отъездом, рекомендовал: после побед 7-й армии «особой нужды в заключении мира с Эстонией мы не имеем, тем не менее, по всестороннем обсуждении вопроса, решено сделать с нашей стороны всё возможное, чтобы мир заключить».⁷⁵

Иоффе воспринял как главное слова Красина «всё возможное» и указания Чичерина (от 18 декабря) идти на любые уступки. Поспешил заявить о согласии Москвы отказаться от части своей территории. Во-первых, от Нарвы, заштатного города Петроградской (Петербургской) губернии с 1704 года, а заодно и от Ивангорода, заложенного Иваном III ещё в 1492 году. А потому и от старой границы, которая должна была теперь пройти по реке Плюссе, до её впадения в Нарву, и далее – к устью реки Луги. Во-вторых, от Изборска и Псково-Печерского монастыря – тех самых крепостей, которые ещё в середине XVI века оберегали рубежи русской земли.⁷⁶ Словом, Иоффе и Гуковский слишком охотно отдали то, что Красин советовал уступить только в случае угрозы падения Петрограда.

На таких основных предварительных условиях 31 декабря и было подписано соглашение о прекращении боевых действий, а 2 февраля – мирный договор. В соответствии с ним РСФСР пришлось пойти на такие уступки, с которыми вряд ли согласилось бы и государство, проигравшее войну.

Советская Россия не просто признала независимость Эстонии (статья 2-я), да ещё и раньше стран Антанты (Великобритания, Франция, Италия сделали то же лишь 21 января 1921 года, а США – и того позднее, 28 июля 1922 года). Пошла на беспрецедентные территориальные уступки (статья 3-я). Отказалась «от передачи или возмещения ей стоимости того общегосударственного имущества российской казны, как движимого, так и недвижимого, в чём бы таковое ни состояло, в том числе, военных и иных сооружений, фортов, портов, всякого рода судов, включая военные корабли, грузов и пр…, поскольку все поименованные имущества находятся на территории Эстонии в определяемых настоящим трактатом границах её или в прилегающих к оной водах, или находились там ко времени германской оккупации, т. е. к 24 февраля 1918 года, а также от прав на суда, не исключая и военные корабли, которые прибыли туда во время германской оккупации или, наконец, были захвачены во время последующей войны между Россией и Эстонией военными силами Эстонии или другими, и были переданы Эстонии /всего 22 судна – Ю.Ж./». (Статья 11-я).

Согласно статье 12-й РСФСР проявляла ещё большую щедрость: «Россия выдаёт Эстонии пятнадцать миллионов рублей золотом… Эстония не несёт никакой ответственности по долговым и всякого рода иным обязательствам России… Правительство России возвращает в Эстонию для передачи по принадлежности… всякого рода ценности, за исключением золота, и драгоценных камней, ценные бумаги и имущественные документы…».

И всё это ради того, что излагала (основная для Москвы) статья 7-я: «Обе договаривающиеся стороны обязуются